Двоюродные братья Дэвид (Джесси Айзенберг) и Бенджи (Киран Калкин) отправляются в тур по Польше, посвящённый трагедии еврейского народа. Раньше молодые люди отлично ладили, но в последние годы их пути разошлись. Дэвид обзавёлся семьёй и прибыльной работой в сфере интернет-рекламы, в то время как его кузен – лишь ворохом душевных проблем. Они собираются провести в компании экскурсионной группы несколько дней, после чего навестить дом покойной бабушки.
Вслед за многими коллегами по актёрскому цеху Джесси Айзенберг переквалифицировался в режиссёра и драматурга. «Настоящая боль» – не первый фильм, где он выступил в этой роли. Два года назад привозил на «Санденс», а затем в Канны «Когда ты закончишь спасать мир» – драмеди о женщине, которая постоянно помогает другим людям, но не может найти общий язык с сыном. Эту пробу пера никак нельзя назвать удачной. Мнения критиков о картине разделились, а мизерные кассовые сборы не позволили даже отбить бюджет. Однако уже тогда некоторые журналисты отмечали, что у Айзенберга есть все задатки вырасти в большого автора в жанре тихих семейных мелодрам.
«Настоящая боль», чьё бесшумное (и, увы, почти безрезультатное) турне по наградному сезону мы сейчас наблюдаем, была принята уже значительно лучше. В тематическом и стилистическом отношениях Айзенберг решил далеко не отходить от первой картины. Его новая работа также напоминает поход к семейному психологу, из которого зрители должны вынести важный урок. Если в дебюте режиссёра барьером, мешающим сближению героев, был пресловутый конфликт поколений, то в «Настоящей боли» – неумение понимать и разделять чужие эмоции.
О том, что такое боль и как её стоит проживать, в фильме говорят постоянно. Главная мысль в том, что академического определения термина просто не существует, равно как и единого рецепта, как справляться с этим чувством. У всех своё понимание, и то, что для одних кажется глупым и даже неприемлемым, для других – способ отрефлексировать произошедшее. Герой Кирана Калкина был близок с покойной бабушкой. Можно даже сказать, что та была для него всем. Несмотря на видимую жизнерадостность Бенджи, внутри он сгорает от боли. Для него поездка в Польшу – попытка сбежать от собственного одиночества. Неспроста ж фильм начинается и заканчивается синонимичными кадрами, где он, находясь среди людей, абсолютно отчуждён от них.
Калкин превосходно вжился в роль эпатажного великовозрастного обалдуя. Бенджи не видит ничего зазорного в том, чтобы шутливо сфотографироваться с памятником героям, прервать экскурсовода, поменяв вектор его рассказа, или просто хорошенько выругаться. Он словно большой ребёнок – капризный и безответственный, но вместе с тем бесконечно искренний. Его детские повадки раздражают и очаровывают в равной степени. В отличие от Дэвида, он не скован рамками приличия и способен открыто выражать мнение, сколь бы несуразным оно кому-то не показалось. Бенджи легко находит общий язык с теми, кто также испытывает боль – пережившим геноцид руандийцем и прошедшей через тяжёлый развод женщиной. Его непосредственность и честность подкупают окружающих.
Дэвиду же в этой поездке приходится совсем не легко. Дело в том, что после одного инцидента он вынужден пристально следить за братом. Само собой, выходки кузена становятся для него испытанием на психическую устойчивость. От последнего приходится ожидать чего угодно. Он то антикапиталистическую речь толкнёт, то накурится, то грубовато пошутит, то неуважительно выскажется в адрес кого-то. Герой Джесси Айзенберга после очередного такого выпада со стороны буйного родственника признаётся, что очень любит его, но иногда очень хочет убить. Правда, и сам Дэвид порой ведёт себя как эгоист.
На самом деле, совершенно не ясно, почему на премиях Калкин оказался именно в номинации «Лучший актёр второго плана», хотя его экранное время лишь немногим уступает коллеге по кадру. Впрочем, нет сомнений, что «Оскар» в этой категории достанется ему, как бы ни было грустно об этом слышать поклонникам Юры Борисова. Айзенберг же поборется за приз как сценарист.
«Настоящая боль» – хоть и простое по своей сути кино, но достаточно глубокое. Оно затрагивает множество тем, включая отношение современных евреев к Холокосту. В одной из сцен Бенджи, не желая добираться до Люблина первым классом, решает уйти в конец поезда из уважения к страданиям предков, которых перевозили по тем же железным дорогам в бесчеловечных условиях. Этот эпизод – один из центральных и наиболее важных для понимания ленты. И хотя герой Калкина в данном случае пытается навязать попутчикам то, как надо скорбеть, что противоречит главной мысли фильма об индивидуальном восприятии боли, его отчасти можно понять. Самый же душераздирающий момент – посещение концлагеря Майданек ближе к финалу истории. После увиденного вечно позитивный Бенджи не может сдержать слёз, а ты ревёшь вместе с ним.
