Представьте, что вы отказываете себе во всём, день и ночь совершенствуете мастерство, работаете тогда, когда остальные отдыхают. Вы как никогда близки к тому, чтобы перестать считать себя самозванцем и обрести долгожданную славу. Но вдруг появляется истинный талант. Вы уже готовы признать поражение, пока не видите соперника во плоти. Он – инфантильный паренёк, который играючи достигает высот и ни в чём себе не отказывает. Вы впускаете в свой разум тьму зависти и окончательно устраняете противника. Но что, если его творения станут бессмертными, а историю вашего убийственного сопротивления назовут его именем?
40 лет назад на экраны вышел шедевр режиссёра Милоша Формана «Амадей», основанный на популярной в мировой культуре легенде о противостоянии двух композиторов – Антонио Сальери и Вольфганга Амадея Моцарта. В 1985 году фильм получил восемь «Оскаров», включая статуэтку за «Лучший фильм». Интересно, что за лучшее исполнение главной роли в одной и той же категории «боролись» Том Халс и Ф. Мюррэй Абрахам, сыгравшие соответственно Моцарта и Сальери. Премию в итоге получил Абрахам, которому – в сравнении со своим персонажем – удалось победить.
Его лишённая пафоса речь на церемонии содержала в себе благодарность режиссёру за риск, который тот взял на себя, доверив роли ему и Тому Халсу. В конце же Абрахам произнёс одни из самых трогательных слов, которые один актёр мог сказать про другого: «Сейчас мне не достаёт лишь одного: чтобы Том Халс стоял со мной рядом на сцене». Так враги на экране вполне смогли стать соратниками при достижении общей цели – создании блистательной истории, которая будет существовать и вдохновлять ещё не одно десятилетие.
«Амадей» не случился бы, если бы не его великие предшественники: театральная пьеса британского драматурга Питера Шеффера, «маленькая трагедия» Александра Пушкина «Моцарт и Сальери» и одноимённая опера Николая Римского-Корсакова.
Во всех произведениях главное – это борьба, разлагающая душу Сальери. Зависть, возведённая им в абсолют, переходит в ненависть такой силы, что её можно сравнить с самозабвенной любовью. Гордый композитор стремится к лаврам, но в итоге из-за собственной жестокости дарует их врагу, а сам проводит мучительные годы в агонии, наблюдая за тем, как превозносят того, кого уже нет, и как забывают того, кто ещё жив и продолжает творить. Завистник инкогнито заказывает Моцарту реквием. Последнее произведение Амадея становится не просто нерукотворным памятником его творчеству, но и самым знаменитым в карьере.
Через два года после «Амадея» «Союзмультфильм» выпустил короткометражную «Легенду о Сальери» (1986), в которой звучит очень точная фраза, характеризующая мысли Сальери: «Ты, Моцарт, недостоин сам себя». В финале анимационной адаптации произведения Пушкина Сальери умерщвляет Моцарта ядом, в фильме же Милоша Формана казнь гения отложена и происходит постепенно, оставляя композитора в неведении того, что с ним происходит и кто отравляет ему жизнь.
Фильм построен на исповеди убийцы, Антонио Сальери. О нём зритель знает немного, но личность персонажа становится неважна со временем, так как полностью растворяется в другом человеке. Тем не менее, значимы два аспекта в его персоне: роль отца в его становлении и престранные отношения с Богом. Ранняя смерть деспотичного родителя только радует Сальери, а нового он неожиданно находит в Боге, к которому часто обращается с просьбами, а позже и вовсе пытается заключить соглашение на своих условиях.
Композитор просит Всевышнего даровать ему бессмертие в обмен на целомудрие и трудолюбие. Его молитва больше похожа на сделку, и за это он наказывается жизнью в аду.
Форман и Абрахам составляют детальный портрет персонажа (хоть и без обширной предыстории), неуверенного в себе и своём творчестве. Сальери предан божественному обещанию и ведёт аскетичный образ жизни, поддаваясь лишь одному греху – чревоугодию. Композитор часто поедает конфеты в моменты эмоционального напряжения. Он любит женщин, но не прикасается к ним.
Сублимацией чувств и человеческих взаимоотношений для него станет та страстность, с которой он ненавидит Моцарта. В выразительных взглядах актёра заключено то сострадание, которое его персонаж испытывает к жертве своих злодеяний, но всё же продолжает их вершить. В то же время он восхищён и поражён музыкой Амадея и остаётся его самым верным поклонником.
Ещё одна находка фильма – унижения и уколы, на которые Сальери не отвечает, но запоминает. Зритель видит реакции на оскорбления, которые капля за каплей превращают композитора из человека в тень. Здесь он, как и Штраус в недавнем «Оппенгеймере», выбирает обиду своим вдохновителем. Сегодня противостояние, основанное на таком низменном чувстве, уже не кажется неправдоподобным. Точка невозврата отмечается в момент, когда Сальери объявляет войну Богу и даёт ему новое обещание убить того, кто своим творчеством помогает небесам вести диалог с людьми.
Моцарт – полная противоположность Сальери. Он играючи относится к жизни, несерьезён к своей личности, но остаётся предельно требователен к музыке, которую создаёт. Он написал почти в четыре раза меньше опер, чем Сальери, но каждая из них продолжает трогать сердца по всему миру.
Молодой гений на экране совершенно не оправдывает ожидания тех, кто ждёт встречи с ним. Моцарт отличается от высокомерных придворных посредственностей и внешностью, и манерами, и энергией, которую излучает, находясь с людьми. Он, как рок-звезда, живёт недолго, но очень быстро проходит путь до признания.
Как и в спектакле, в киноэкранизации внимание уделено ребяческой стороне характера Моцарта. Никак не повзрослев, Амадей зависит от фигуры отца, который, контрастно отцу Сальери, старается заботиться о сыне. После смерти дух отца Моцарта следует за маэстро повсюду. Он становится главной темой в его самых мрачных произведениях. Моцарт продолжает искать его и находит в лице лжедруга Сальери. Грозный чёрный призрак в фильме содержит в себе сразу несколько метафор. В нём заложена и неизбежная смерть одного, и вечные страдания другого.
Игра Тома Халса, чей Моцарт в хорошем смысле обманывает ожидания окружающих, невероятно притягательна. Актёр порой граничит с фарсом, демонстрирует щенячий восторг и бесконечную наивность, но стоит дождаться изображения композитора, медленно пожираемого собственным творчеством, становится понятно, почему режиссёр сделал ставку именно на Халса. Его Моцарт, человек из народа и для народа, уходит от авторского и недосягаемого искусства к массовому и везде оказывается любим и почитаем, пока снова не сталкивается с завистью.
В сценах, где он дирижирует, просто и в то же время тонко показана неотделимость автора от произведения: Моцарт танцует и синхронизируется с пением артистов, хоть и делает это не издавая ни звука. Он пропускает музыку через себя, она рождается в нём. Такое Сальери непостижимо – дисциплинированность и академичность никогда не позволили бы ему испытывать удовольствие от своих же творений на виду у публики.
«Амадей», подобно любой выдающейся классической опере, по длительности приближается к трём часам (хронометраж режиссёрской версии как раз равен 180 минутам). Но это не мешает картине быть динамичной. Форман смог вобрать в неё самые разные виды искусств: оперу, балет, классическую музыку и театр, гармонично соединяя разное и превращая их в созвучное.
Музыка в фильме часто меняет роль. Она выступает то описанием к происходящему, как в сцене похорон, то самостоятельной частью, как фрагменты, в которых Сальери изучает партитуры Моцарта, словно рецепты, и сразу воспроизводит их в своей голове. Для монтажа музыка также важна. Отбивка кадров со звучанием ударных инструментов помогает переключаться от героя к герою, подчёркивая их реакции на ту или иную ситуацию.
В художественных решениях внезапно оказываются важными детали в прическах героев. Парики Моцарта в начале его истории яркие и необычные, как он сам. Ближе к концу он чаще носит тёмные парики или вовсе показывает настоящие волосы. Это помогает продемонстрировать его постепенное безразличие к благам жизни, которых его всё чаще лишают.
Немаловажная деталь ленты – огонь от свечи. Для Моцарта он олицетворяет скоротечность его жизни и быстрое угасание. Для Сальери же свеча – таинство молитвы, которое больше походит на шантаж высших сил. В огне или вечных мучениях, которые приведут его в сумасшедший дом, он останется и после смерти Моцарта. Видя вокруг умалишённых, Сальери наконец находит себе место – быть первым и лучшим среди совершенно заурядных людей.
Конец «Амадея» в некоторой степени делает поклон предыдущей работе Формана – драме «Пролетая над гнездом кукушки» (1975). В том фильме выбраться из психиатрической лечебницы означало найти путь к свободе, тогда как для Сальери, наоборот, спасение души начнётся именно в доме скорби.
