Забойный армейский диджей Эдриан Кронауэр прибывает во Вьетнам служить на радиостанцию в тот стремительно сокращающийся временной период, когда все делают вид, что война ещё не началась.
Эдриан показывает класс в духе стэндап-комедии, благодаря чему в своё время и началась карьера самого Робина Уильямса. Он быстро становится солдатским, а заодно и зрительским любимцем, выдавая выдающиеся пародии на политиков и звёзд, заливая эфир лучшим музыкальным репертуаром всех времён – от Джеймса Брауна до «Роллинг Стоунс», и плюя на мнение начальства. Последнее представлено клоунским трио: начальник – злобный идиот, начальник-идиот, считающий себя смешным, и рыжие толстые близнецы, заведующие цензурой.
Хотя трагические события вьетнамской войны всем известны, фильм довольно долго кажется комедией самого идиллического и даже романтического толка, в которой белый турист познаёт экзотическую страну, совершая при этом все положенные ошибки.
Эдриан влюбляется в красавицу, похожую на актрису Наталью Варлей, и в голове некоторое время невольно наигрывает «Где-то на белом свете, там, где всегда мороз» по контрасту с вьетнамской баней, от которой по лицам героев обильно течёт пот.
Эдриан боится пробовать местную кухню на улице, пробует, обжигается и уморительно плюётся. Эдриан неопрятно выглядит, потому что никак не может приспособиться к местному климату, и заводит дружбу со сверхъестественно аккуратным вьетнамским мальчиком в комично чистых белоснежных рубашках.
Эдриана повсюду сопровождает гид, персонаж в исполнении Фореста Уитакера – большой, добрый, в «ботанических» очках и с вечной улыбкой. Небо голубое, листва изумрудная, солдаты позируют для пропагандистских плакатов на лазурной воде под ярким солнцем. Кругом – красиво. Лишь новости, которые нельзя читать Эдриану в эфире, становятся всё тревожнее, и их всё сложнее полировать юмором. Хохмы больше не снимают напряжения, даже шутки о гениталиях Никсона.
«Доброе утро, Вьетнам» – фильм о войне, очень сильно ощутимый на ощупь. В нём жарко, душно, сыро, и пот, стекающий с актёрских лиц, постепенно передаётся тебе самому, а во рту сначала появляется привкус местного пива с формальдегидом, а затем ещё менее приятный, цельнометаллический.
Это фильм о войне, снятый, возможно, не совсем изнутри, но и не полностью снаружи. Главный герой наблюдает эту страшную войну не очень долго, а в самом финале улетает из быстро разворачивающегося на земле ада под могучую тень матери-Свободы. К себе он заставляет испытывать смесь облегчения с иррациональной завистью: чертовски хочется улететь куда-нибудь, в безопасность и надёжность существования самому и никогда не возвращаться, ибо идёт война, на которой, представьте себе, постреливают. Можно ненароком опалить усики.
В мире, где в последнее время стало очень неуютно жить, этот фильм вызывает странные, сложно расшифровываемые чувства. Им хочется тыкать одним людям в глаза, хотя они всё равно ничего не поймут, и зазывать с его помощью других людей выходить на площади с хипповскими цветами и миротворческими лозунгами о дружбе стран и народов, хотя всё равно никто никуда не пойдёт и ни с кем не подружится. Политики продолжат врать, СМИ – подстраиваться под обстоятельства, а цензура всё вырежет.
Зато, может быть, когда война кончится, кто-нибудь за нас отрапортует словами комик-группы «Маски»: «Товарищ полковник, разрешите доложить. Задание выполнено, мы будем жить!» И мы – будем. А Робин Уильмс, у которого, как окончательно становится ясно по фильму, всегда были очень тоскливые глаза, снова поставит пластинку и поприветствует публику своим заливистым кличем: «Доброе утро, миииииииир!» и вдарит, всем людям доброй воли на радость, рок-н-ролл в этой дыре.
