Плохие предзнаменования

Если вы никогда не сталкивались с великанами, это вовсе не значит, что их не существует. Вполне возможно, что кто-то просто хорошо справляется со своими самолично выбранными обязанностями, оберегая ничего не подозревающих обывателей от страшной угрозы. Маленький воин, прекрасно знающий, когда наступает время поправить на голове сползающий ободок с кроличьими ушками, одёрнуть подол грязного пальтишка и дать бой чудовищам, забирающим из жизни своих жертв всё хорошее. Имя защитника скромного пригорода – Барбара Торсон, и ей всего 12 лет.

Экранизации графического романа Джо Келли и Х. М. Кэна Ниимуры «Я убиваю великанов» не повезло в том, что она увидела свет позже схожей по мотивам адаптации «Голоса монстра» Патрика Несса, хотя в литературном мире всё было с точностью до наоборот. Поэтому фильм Андерса Вальтера Хансена (на минуточку, обладателя «Оскара», пусть и в короткометражной категории) легко можно принять за неуклюжего подражателя картине Хуана Антонио Байоны.

Но схожесть и правда есть. Она не столько в символике посттравматического эскапизма и создании ребёнком собственной мифологии мировосприятия (если быть совсем серьёзными, можно вспомнить и «Мост в Терабитию»), сколько в причинах, побуждающих протагониста уходить за ответами в выдуманный мир. Впрочем, в этом плане «Я сражаюсь с великанами» выглядит чуть менее фантастичным, чем «Голос монстра», благодаря постоянному скрытию основных фэнтезийных элементов. Фильм демонстрирует их украдкой, оставляя зрителя предполагать, что настоящее, а что нет.

Поначалу картина демонстрирует мир исключительно глазами Барбары: девочка готовит зелья-приманки (обязательно с блёстками), конструирует ловушки и рисует загадочные руны в труднодоступных местах. В общем, со всей серьёзностью и ответственностью подходит к выполнению своей тайной миссии, которую окружающие принимают за глупую фантазию нелепой чудачки.

Постепенно границы действительности расширяются, в действие добавляются новые места (например, школа), персонажи (недруги, семья, школьный психолог, первая подруга) и эмоции (хаос родного дома, неловкая дружба, отчаяние, боль и в конце – причина всего). И всё это – на фоне постоянно подмечаемых подростком плохих предзнаменований, обещающих скорое наступление решающей битвы.

Однако окружающий Барбару волшебный мир более скромен и блекл по сравнению с графическим романом, но в то же время фильм относится к своей героине куда мягче, чем в первоисточнике. Откровенно её не оскорбляют, грязный ботинок в лицо не пихают (лишь сбивают с ног и бьют кулаком в живот), видеть кошмары не заставляют (заменяют их нерегулярными появлениями жутковатых предвестников, пытающихся ещё сильнее расшатать и без того неустойчивое душевное состояние девочки).

Насильственные метаморфозы в восприятии Барбарой окружающей действительности, сопровождаемые обязательным наставительным посылом и попыткой подёргать зрителя за чувствительные стороны души, ожидаемо происходят уже в развязке. Не сказать, что у Хансена это не получается – финал вызывает необходимые чувства, но общая лайтовая депрессивность с намёком на возможное светлое будущее, перманентно сопровождающая основное действие, не располагает к серьёзным эмоциям.

Местная меланхолия драматизма намазана слишком тонким слоем, она искусственно растягивает повествование и приглушает столь необходимые кульминационные аккорды. Полосатые гетры, цепко сидящие на носу очки, модная нынче среди киноперсонажей тяга к Dungeons & Dragons и могучий молот Ковелески, надёжно спрятанный в маленькой сумочке в форме сердечка – на эти и другие детали внимания обращаешь больше, чем на развитие сюжета. И в этом – немалая доля заслуг юной Мэдисон Вульф, которая, не прикладывая особых усилий, умудряется сделать свою героиню живее своего окружения.

Пасмурная депрессивность, сублимированное в игровой форме асоциальное поведение и сквозящая общая беззащитность ребёнка перед лицом личных трагедий циркулируют по пространству ленты, но картина, благодаря обходительному отношению датского режиссёра, отнюдь не стремится сгущать краски до предела. Конечно, это очередной фильм-метафора, очередная аллегория, в которой что-то проецируются, что-то визуализируется, что-то находит своё отражение и многое другое, что излагалось уже не раз в не менее доступной форме. Но Хансен и не претендовал на мощный кинокалибр, спокойно оставаясь в рамках компактного изложения истории. И, в конце концов, оказывается совершенно не важно, насколько здесь сильна трансцендентная составляющая и существуют ли великаны на самом деле, ведь Барбара Торсон непременно справится с любыми бедами.