У восьмилетнего Бруно (Эйса Баттерфилд) всё хорошо. Он живёт в столице в красивом большом доме, у него куча весёлых друзей, непротивная старшая сестра, понимающая мягкая мама (Вера Фармига), а папа (Дэйвид Тьюлис) вообще – настоящий герой, за что справедливо получает повышение по службе.
Из-за этого всей семье приходится ехать в глухую провинцию, где унылый дом, скучный двор, в котором даже качелей нет, а окружающие взрослые ходят с такими серьёзными лицами, будто все повально страдают запором, и при них невольно переходишь на шёпот.
Хуже всего то, что в округе нет ни одного ребёнка подходящего возраста, с которым можно подружиться. Но, возможно, на ферме, которую видно из окна спальни, получится отыскать другого мальчишку, чтобы вместе играть в футбол и в шашки, болтать о всяком разном и обсуждать то, какие все взрослые странные?
Мальчишка (Джэк Скэнлон) находится, и он всем хорош, разве что постоянно носит полосатую пижаму с номером на груди. Видно, играет во что-то интересное, но во что именно, – почему-то не говорит.
А не говорит ничего восьмилетний Шмуэль своему другу восьмилетнему Бруно, чей героический папа приглядывает за «фермой», по той причине, которая оправдывает любые недостатки этого кино: мальчик-еврей, заключённый лагеря смерти, сам не очень понимает, что, собственно, происходит.
Что до Бруно, тот вообще ничего толком не понимает, причём до самого конца, напоминающего в этом фильме внезапный удар ножом по горлу.
Возникает справедливый вопрос – почему? Почему Бруно упорно продолжает говорить про какую-то «ферму» и искренне считать, что там, за колючим забором, намного веселее, чем в его тоскливой благоустроенной жизни, где новый учитель запрещает читать приключенческие книжки, подсовывая какую-то заунывную муть про то, что евреи – это вселенское зло?
Возможно, мальчик Бруно страдает лёгкой формой идиотии? Но тогда ею должен страдать и мальчик Шмуэль, замученный, голодный и избитый, но продолжающий верить, что дедушка с бабушкой, умершие сразу по прибытию за колючую проволоку, просто скончались от подхваченной по дороге болезни.
Почему же оба мальчика так думают? Не только потому, что взрослые им врут.
Папа Бруно врёт в государственных масштабах, снимая пропагандистские фильмы о том, как чудесно живётся в трудовых лагерях. Папа Шмуэля врёт сыну про внезапную болезнь бабушки и дедушки.
Но ложь взрослых не имела бы такого значения, если бы не свойство детского разума воспринимать мир не таким, какой есть, а таким, каким он должен быть.
В мире, каким тот должен быть, людей не сжигают в печах, как мусор. В мире, каким тот должен быть, живой дедушка покуривает трубку, а живая бабушка говорит: «Ты только что ходил смотреть на луну, а теперь этими самыми руками берёшь хлеб». В мире, каким тот должен быть, между тобой и твоим другом не стоит колючий забор.
Этот забор построили взрослые, выстроили свою систему на лжи, и поэтому она рано или поздно должна рухнуть. Она и рухнула, похоронив под собой десятки миллионов людей. Рухнула, придавив правых и виноватых, евреев и немцев, фанатичных служак и их депрессивных жён, которые как-то слишком долго были рады обманываться, чтобы можно было поверить в персонажа Веры Фармиги, и белокурых бестий с идеальными скулами Руперта Френда, и даже одного чернявого истерика, бесов из которого смогла изгнать только пуля, пущенная в висок, но для всех остальных было уже слишком поздно.
Чтобы увидеть фильм «Мальчик в полосатой пижаме», придётся стать восьмилетним, но сделать это невозможно. Всё равно останешься в своём возрасте и пойдёшь или рассуждать об ужасах фашизма, или сравнивать поведение главного героя со своими детьми, или недоумевать, как можно быть таким дурачком, или просто тихо плакать после просмотра, на что режиссёр, несомненно, очень рассчитывал.
Посмотреть на всё бездонными голубыми глазами Эйсы Баттерфилда всё равно не получится. И у режиссера Марка Хермана не получилось: финальные кадры – это «урок», «послание» и серьёзное рассуждение об ужасах фашизма. Но вот до этого, в тот миг, когда один мальчик берёт за руку другого, наступает момент истины. Мир, каким тот должен быть.
