О том, как перевернуть представление о российском кинематографе и остаться человеком, нам рассказал Николай Лебедев, режиссёр фильмов «Экипаж» и «Легенда №17».
– Николай, почему вы пошли в режиссуру? Ведь по первому образованию вы журналист.
– Наивность. Я стал мечтать о режиссуре, когда понял, что мир несовершенен. И было тогда мне лет пять. Мне очень хотелось прийти в кино, мир кино казался мне чудесным, идеальным, где правильно устроены человеческие отношения, где есть надежда, где есть счастье. И я повелся на эту мечту об идеальном мире и захотел в нём жить. Вот так я пришёл из мира детства в мир кино.
В журналистику я тогда попал случайно, не поступил во ВГИК, когда первый раз поступал, и для того чтобы не терять год и как-то встраиваться во взрослую жизнь, я пошёл учиться на факультет журналистики в МГУ. Мне казалось, что журналистика поможет мне узнать жизнь.
– Каким-то образом журналистский опыт помог вам?
– Очень, очень. Главным образом в постижении жизни. Это был бесценный опыт, встречи с интересными людьми, встречи со сложными человеческими проблемами, само производство газеты, как всё это устроено, это очень интересный процесс. Так получилось, что я попал сразу в секретариат и стал работать заместителем ответственного секретаря. Вы, наверное, знаете, что это такое, это человек, который существует на стыке творчества и производства.
При этом я много писал, мне было очень интересна вся эта деятельность. Параллельно я работал на телевидении, у меня были свои программы и, в общем, я пытался уйти от кино, но дальше оно меня повернуло к себе и вернуло властной рукой. И всё, после этого я больше уже никогда кино не изменял.
– Каким образом повлияло на вас творчество Александра Наумовича Митты?
– Его картина «Экипаж» перевернула моё представление о мире и о кино. Я был благодарным зрителем всегда, я смотрел фильмы, много читал о них, но я впервые в жизни видел такое зрелище. Эмоциональное, наполненное саспенсом, человеческой страстью, этот фильм произвёл на меня колоссальное впечатление. Поступая во ВГИК, я писал о нём, снимал фильмы, будучи ребёнком, в подражание Митте, писал сценарии, будучи школьником, сценарии фильмов-катастроф а-ля «Экипаж». И моим огромным счастьем было то, что, в конце концов, мы встретились в жизни, стали общаться, стали даже дружить. Митта стал для меня настоящим учителем, не номинальным, назывным, а именно настоящим учителем в искусстве, жизни.
– Как произошла ваша встреча?
– Первая встреча произошла случайно, я его увидел на «Мосфильме», когда мы монтировали кинокартину «Звезда». Он бежал такой энергичный, как всегда, а я не знал его в лицо, для меня Митта всегда было имя, но я никогда не мог его конкретно идентифицировать. Он что-то быстро проговорил и промчался, как ураган. И мне мой монтажер говорит: «О, Митта!». А я: «Как Митта, почему вы меня с ним не познакомили?».
Это было первое впечатление. А дальше он познакомился со мной сам. Он посмотрел «Звезду» и стал говорить о ней очень хорошо. Дальше мы встретились, я не помню уже, где и как, и он воспринял меня как равного и начал говорить, что он тоже у меня учится. Я чуть не потерял сознание от смущения. Так завязалось наше общение, и я очень им дорожу. Каждую новую картину я показываю Александру Наумовичу, мне очень интересно его мнение, он такие крупицы мне подсказывает, просто жемчужины. А посмотри на это так, а если здесь взять ещё и крупный план добавить. И от этого у меня уже начинает крутиться что-то в голове, включаться воображение, и мне это очень помогает в работе.
[quote float=»right»]В сегодняшней жизни тяжело сохранять человеческое достоинство, порядочность – по отношению к себе, к другим. Это и есть настоящий героизм[/quote]– Это счастье найти такого учителя, не каждому такое дано.
– Это огромное счастье. Я ему безмерно благодарен.
– Хотели бы отдать молодым режиссёрам «Звезду» на переэкранизацию?
– Серьёзно? Кто-то хочет экранизировать «Звезду» заново? (с нескрываемым удивлением). Ну я не знаю, стоит ли это делать сейчас. Сюжет очень сильный, и повесть прекрасная. Но когда я занимался этой историей, фильм Александра Иванова, в своё время очень популярный, был практически забыт, так случилось. Та картина испытала, что называется, второе рождение, вышла на кассетах, DVD, чему я несказанно был рад. Но мне кажется, сейчас не так времени прошло с момента создания нашей «Звезды», я не уверен, что стоит браться именно за этот сюжет, можно найти и другие, по крайней мере, сейчас. Это молодым режиссёрам может быть во вред, начнётся ненужное сравнение. Я сейчас переживаю подобную историю в связи с «Экипажем». При том что наша картина имеет опосредованное отношение к фильму Митты и навеяна его отдельными мотивами, на мой взгляд, это не ремейк, так как ремейк в первую очередь – это повторение сюжета. У нас совершенно другие герои, другие жизненные ситуации и только в одном моменте катастрофы мы отсылаем к тому «Экипажу», а дальше же идём своим путём. Здесь же, ну куда идти, прекрасная повесть, если надо, можно её исследовать, но я боюсь, что, вместо того, чтобы фильм смотреть и воспринимать, его начнут бессмысленно сравнивать с оригиналом. Но если такая идея существует и авторам есть что сказать – ну в добрый путь. Мне будет интересно посмотреть.
– Расскажите про команду, которая делала спецэффекты для фильма «Экипаж».
– Это компания CG Factory, руководит ей Александр Горохов и ценность этого специалиста в том, что он не компьютерщик, он человек, пришедший из кино в компьютерную графику. Он кинематографист, он знает профессию, он понимает, что компьютерная графика – это технология, но в ядре остаётся одно, самое важное – создание фильма, а не просто движущиеся картинки. Все его ребята так работают, они делают кино, они кинематографисты, очень хорошее слово, сильное.
– Как строились отношения в команде на съёмках «Экипажа»? Вы не давили на участников?
– Давил? Нет, я просто знал, что я хочу. И я работал с тем коллективом, который мне доверял, но доверял не слепо, я объяснял, что мне нужно, почему мне нужно. Каждый член моей съёмочной группы становится моим единомышленником. На самом деле, со многими из них я работал уже не один раз. С Иреком Хартовичем (оператор) мы сделали уже пятую картину, с Пепе Мечковым (второй режиссёр) – вторую, и это уже четвёртый фильм с Жанной Поляковой (второй режиссёр). Также, со студией Никиты Михалкова «ТриТэ», которая производила «Экипаж», мы уже сотрудничали на «Легенде №17». Со многими людьми я достаточно близок, они для меня родные, они меня знают, понимают, поэтому мне с ними хорошо работать.
[quote float=»left»]Со мной не просто. Правда.
Я не сахар.[/quote] – А продюсеры не ставят в рамки?
– Ставят, это естественно, это их работа, но и я тоже им ставлю задачи не самые лёгкие, без этого нельзя. Далее идёт процесс переговоров, где мы ищем наиболее точные решения. Понимаете, когда нет рамок, это вроде как тесто. Вот оно выплеснулось и растеклось, а когда существуют эти рамки, границы, ты можешь их раздвигать, можешь влиять на них, но что-то возникает более чёткое и плотное. Поэтому я ценю эти взаимоотношения с продюсерами, они не самые простые, я вообще не конфликтный по своей сути, но и конфликт бывает очень плодотворен, если это не сражение амбиций, а попытка найти самое точное решение. Мы хорошо работаем вместе, и процесс очень интересен, хотя со мной не просто. Правда. Я не сахар.
– Достаточно самокритично.
– Да нет, скорее, я бы сказал, таким образом я отдаю себе должное. Потому что режиссёр не может быть сахар. Это профессия всё-таки достаточно жёсткая в основе своей, поэтому я считаю, что очень важно так выстроить отношения с группой на съёмочной площадке, чтобы люди, находясь в определённых рамках, не испытывали дискомфорта, чтобы они понимали, что эти рамки – это русло, по которому они движутся к намеченной цели.
– В «Экипаже» многие авиакатастрофы происходят благодаря ошибкам пилотов. Это ваш скрытый посыл лётчикам гражданской авиации?
– Не надо так прямолинейно понимать посыл фильма. На самом деле, мне кажется, что пилоты всё же спасают ситуацию. Дело в технике, ведь её возможности не безграничны. Там вины пилотов нет никакой. Эта история получилась не про то, что, мол, давайте совершать героические поступки, кого-то спасать и прочее. Правда в том, жизнь не всегда вынуждает их совершать, я знаю мало людей, которые вот шли и искали, где бы им пожертвовать собой, чтобы кого-то спасти. На мой взгляд, в сегодняшней жизни так тяжело сохранять человеческое достоинство, порядочность, по отношению к себе, по отношению к другим, что вот это и есть настоящий героизм. Я рассказываю вот о таких людях, о таких персонажах, мне это важно. Да, жизнь бьёт по шее, ты сделал что-то хорошее, а тебя опять ударило. И сохранить в себе желание двигаться вперёд, надежду, продолжать идти вперёд – это очень непросто. Вот про таких людей я и рассказываю, они мне очень дороги, я их очень люблю. Для меня самого такие люди и есть образец для подражания.
– Трудностей много было во время съёмок?
– Очень. Это фильм-катастрофа, это сложное технологичное производство, это трудно создается. У нас практически не было простых смен, это всегда было огромное напряжение, это эмоционально сложно. Это была одна из самых сложных моих картин.
– «Экипаж» – это фильм-мечта. Мечта всей жизни. Испытали ли вы полное удовлетворение картиной?
– Пока я не могу ответить на этот вопрос, потому что ещё не отключился от картины, я живу с ней. И я счастлив, что это случилось в моей жизни, и мне очень важно, что зрители, которые пришли в кинозал, ощутили сильные эмоции и унесли их с собой на долгие годы. На третий день демонстрации фильма я знал, что раз второй раз человек пошёл смотреть «Экипаж», значит, это его так задело, так зацепило, что ему захотелось вновь столкнуться с этими героями, оказаться в этих ситуациях, почувствовать те или иные эмоции.
[quote float=»right»]Каждая моя картина настолько искренняя исповедальня, что мне страшно пересматривать некоторые моменты, как будто раздеваешься на публике.[/quote] – В фильме много личных моментов?
– Очень, всегда. Взаимоотношения с отцом. Я рассказывал в некотором роде свою историю, историю человека, который пытается выжить в этом очень сложном мире, остаться порядочным человеком и реализовать себя. И это очень непросто. Очень. Взаимоотношения с близкими, с далёкими людьми, не знаешь, как жизнь будет складываться дальше. Всегда рассказываешь о себе, так или иначе. Это не самолюбование, нет, это просто то, что тебя по-настоящему волнует, находит в тебе отклик, настоящую боль, тогда ты способен говорить об этом неравнодушно. Это как было с фильмом «Легенда №17»: я до сих пор не могу пересматривать некоторые моменты, всё внутри сжимается – не потому что он так хорошо сделан, а потому что он о чём-то моём, личном, очень важном. Каждая моя картина настолько искренняя исповедальня, что мне иногда самому страшно пересматривать некоторые моменты, как будто раздеваешься на публике.
– Вы всегда были таким цельным человеком, никогда не испытывали творческих кризисов?
– Да что вы такое говорите (смеется). Я до сих пор не считаю себя цельным человеком, а кризисы постоянно испытываю, у любого творческого человека они есть. Каждый раз ты всё начинаешь заново и каждый раз не знаешь, к чему придёшь. Ты хочешь, чтобы получилось, но получится или нет – неизвестно. Я всё время цитирую фразу главного героя фильма Феллини «8½», которую он говорит в финале фильма, пережив уже всё, в том числе смерть: «Ищу правду, которую не знаю, но которую очень хочу найти». Вот и я ищу такую правду каждый раз… И каждый раз очень хочу найти её.
– Советы молодым режиссёрам/сценаристам?
– Не винить себя, верить в себя, не быть самонадеянными, но уж если вы ощущаете своё предназначение, то не изменяйте ему, двигайтесь вперёд, легко не будет никогда, но надо знать, что только вы решаете свою судьбу. Иногда, кажется, что вы зависимы от тысяч, тысяч обстоятельств, но если вы сами знаете, куда движетесь, ради чего это делаете, то рано или поздно вы выверните на что-то хорошее.
– Каким должно быть кино?
– Разным. Оно не может быть только таким и только таким. Прекрасно, что кино может быть разным. Нам нужно быть спокойнее и мудрее. Не каждый фильм, как и не каждый человек может вызвать в нас сильную эмоцию, но не обязан же и каждый встречный вызывать в нас именно положительную эмоцию. Надо принять, что кино – оно как жизнь – разное – и в этом его сила и прелесть.
Беседа проходила в Школе-студии А. Митты
