Ваше существование и никогда – разные категории времени
Фильм «Лев зимой» 1968 года – британская экранизация одноимённой пьесы американского драматурга Джеймса Голдмана с Питером О’Тулом и Кэтрин Хепберн в главных ролях.
Стареющий король Англии Генрих II Плантагенет (Питер О’Тул), пожелавший назвать имя наследника престола, призывает ко двору на Рождество своё многочисленное семейство: пленницу-жену Элеонору Аквитанскую (Кэтрин Хепберн), троих своих сыновей – Ричарда (Энтони Хопкинс), Джеффри (Джон Касл) и Джона (Терри Найджел), свою главную фаворитку Элис (Мерроу Джейн) и её брата, короля Франции Филиппа II (Тимоти Долтон).
Пьеса американского писателя Джеймса Голдмана «Лев зимой» никогда не претендовала на историчность. Сюжет о встрече королевской семьи на Рождество 1183 года был полностью придуман автором. Для Голдмана была важна сама возможность показать исторические характеры в придуманных условиях и вложить им в уста вероятные диалоги и монологи, сохранив при этом псевдоисторическую достоверность. История не любит сослагательного наклонения, но Голдману, как верному последователю формулы Дюма («история – это гвоздь, на который я вешаю свою картину»), удалось вдохнуть жизнь в придуманный им спектакль, впоследствии дважды экранизированный.
Если переиначить слова Толстого о семье, то применительно ко «Льву зимой» получится, что каждая несчастливая семья одержима по-своему. Одержимость – вот, что объединяет персонажей пьесы и фильма. У каждого из героев в шкафу найдётся не по одному скелету, которые неотвратимо всплывут по ходу развития сюжета. Пальма первенства, конечно же, принадлежит жестокому и властолюбивому Генриху, не гнушающемуся ничем в борьбе за власть, порождающую недоверие и ненависть к близким. «Я огрызался и строил заговоры всю жизнь. Нет другого способа быть королём живым и 50-летним одновременно».
Питер О’Тул, исполнивший роль Генриха II уже второй раз в своей карьере (первый раз в «Бекете»), блистательно показывает, что одержимость властью не прошла для его героя бесследно. Генрих оказывается лишён простых человеческих радостей – семьи, детей, друзей, домашнего очага. Удивительно пластичный в своей роли О’Тул (на момент съёмок актёру было всего 36 лет) изображает ловкого и хитрого короля, то умело дерущегося на мечах, то вальяжно раскинувшегося на троне. Короля, способного быстро принимать судьбоносные решения, не отрываясь от обеда, и плетущего заговоры за спиной близких, коротая время за подслушиванием чужих разговоров.
О’Тул по-своему беспощаден к своему герою, показывая, что первый Плантагенет просто физически не способен на искреннюю любовь и дружбу. Но потеря связи с близкими рано или поздно ведёт к потере себя самого, к чему в конце и приходит Генрих. Час истины для Генриха наступает, когда его любимчик Джон предаёт его, заручившись поддержкой Джеффри и Филиппа. На слова отца о преданности и доверии, Джон жестоко бросает: «Ты не любишь никого». Потеря доверия Джона больно бьёт по Генриху, мучительно переживающего предательство сына.
Но подлинное украшение и сердце фильма – это великолепная Элеонора Аквитанская, опальная жена Генриха, в исполнении неподражаемой Кэтрин Хепберн, получившей за эту роль третий «Оскар». Одно её появление на экране как будто придаёт всему сюжету дополнительный смысл. Хепберн рисует героиню широкими мазками. Элеонора/Хепберн с лёгкостью примеряет разные образы как наряды перед выходом в свет: вот перед нами настоящая королева, а вот весёлая пленница, вот любящая мать, а вот мстительная фурия. В речи Элеоноры преобладает особая спасительная ирония, даже в тяжёлые моменты жизни. «Так мило было с твоей стороны выпустить меня из тюрьмы!», «Генрих, я должна сделать признание. Мне не очень нравятся наши дети», «Мне совершенно нечего терять – это делает меня опасной».
Пожалуй, главное определение Элеоноры – это смертельно опасная. Умелая интриганка и провокаторша, хорошо знающая цену человеческим страстям и умеющая ловко манипулировать окружающими – вот истинное лицо «аквитанской львицы», ни в чём не уступающей своему супругу, а во многом даже превосходящей его. Уже в первые пятнадцать минут Элеонора ловко меняет противовес сил в семье, как фигуры на шахматной доске. Все люди, в том числе и родные дети, для Элеоноры не более чем пешки, играющие в придуманную ей игру и живущие по правилам, известным только ей.
Хотя во время просмотра не покидает ощущение, что Элеонора вовсе не та, какой хочет казаться. Это ощущение усиливают зеркала, присутствующие в некоторых сценах. Здесь стоит отметить филигранную игру Кэтрин Хепберн, которая умудряется показать совершенно «другую» Элеонору. Зеркальная гладь отражает все переживания королевы, а Элеонора, в свою очередь, старается быть откровенной со своим зеркальным двойником, поверяя ему свои мысли. Так, смотрясь в зеркало, Элеонора с нарочитой небрежностью предлагает сыну Джеффри корону со словами: «Ты же всегда этого хотел, верно?». В другой сцене Элеонора в гордом одиночестве спрашивает у зеркала, думая о Генрихе: «Как он мог бросить такую красоту?».
Зеркало не только обнажает душу героини, но и снимает все маски, тем самым создавая дополнительную реальность, существующую как будто вне времени, в которой в действительности пребывают все герои фильма – исторические лица, помещённые в придуманные режиссёром и сценаристом декорации. Фильм и пьесу отличает единство времени, места и действия. Герои как будто заключены в заданном временном промежутке и пространстве, что выдаёт нарочитую театральность действия.
Сцены с зеркалом также проясняют главный момент – власть для Элеоноры отнюдь не цель, а, скорее, средство. Средство вернуться или, точнее, вернуть человека, которым она по-настоящему одержима. И этот человек – её супруг Генрих. Участие в заговоре против мужа и последовавшее восстание, случившееся десять лет назад, не более чем месть обманутой, но всё ещё любящей женщины. В одной из сцен, застав признание в любви Генриха и Элис, Элеонора понимает, что любовь мужа больше не вернуть, и на её глаза наворачиваются неподдельные слёзы. Чуть позже Элеонора признается Генриху: «Мне иногда кажется, что я жажду чего-то по привычке, и все мои желания – лишь поэтические страсти, не что иное как воспоминания». Воспоминания о минувших днях любви и славы – вот что остаётся опальной королеве. Взаимные уколы, беспощадные разоблачения, безжалостная война и обжигающая ненависть, под пеплом которой кроется величайшая история любви, какую знавала средневековая Англия – вот обратная сторона взаимоотношений короля и его королевы.
Под стать «мятежным» родителям и их отпрыски. Старший сын Генриха, статный красавец Ричард, гордость и слава семьи, будущий король Англии Ричард Львиное Сердце, оказывается подвержен простым человеческим страстям. Его запретное чувство к королю Франции Филиппу – своеобразный бунт против лицемерия собственной семьи. Но маленькая тайна заставляет Ричарда жить во лжи, которую тот так ненавидит в близких.
Младший сын, недалёкий и хвастливый любимец Генриха Джон одержим отцовским троном, именно троном как символом власти. Джон готов свергнуть отца и объединиться с кем угодно (будь то интриган Джеффри или король Франции Филипп), лишь бы вожделенный трон не достался ненавистному брату Ричарду. «Отнять», «присвоить», «свергнуть», то есть получить что-то обманным путём – вот столпы, на которых держится «одержимость» Джона, будущего короля Иоанна Безземельного (очень символично).
От ещё одного сына Генриха, Джеффри, ждать хорошего также не приходится. Средний сын Генриха и Элеоноры (как в сказке – и так и сяк) искусный интриган и манипулятор (под стать родному отцу и матери), та самая «паршивая» овца, даже в таком не самом «святом» семействе. На первый взгляд, единственная цель Джеффри – посеять раздор между членами династии и под шумок захватить неприкаянную власть. А для этого, как известно, все средства хороши. Стравить Ричарда и Джона – легко. Настроить их против отца – пожалуйста. Подставить обоих – да проще простого. Даже слишком просто для такого расчётливого умника как Джеффри. «Я знаю. Ты знаешь, что я знаю. Я знаю, что ты знаешь, что я знаю. Мы знаем, что Генрих знает, и Генрих знает, что мы знаем. Очень знающая семья».
Но ошибочно полагать, что «всезнайке» Джеффри нужен только трон, его «одержимость» совсем другого рода. Когда в начале фильма стража приходит за Джеффри, чтобы препроводить его в замок Генриха на Рождество, тот задаёт только один вопрос: «Отец хочет меня видеть?». В нём чувствуется сомнение и надежда на скорую встречу с отцом. Правда всплывает во время разоблачения Ричарда и Джона, когда Джеффри бросает Генриху: «Я – всё, что у тебя осталось, больше у тебя нет сыновей». Оказывается, главная цель Джеффри – это вернуть любовь отца и матери, символично «отобрав» её у братьев. В одной из сцен сама Элеонора произносит: «Ричард – для меня, Джон – для Генриха, а для кого же – Джеффри?». Вытесненный отцом и матерью, Джеффри обречён на одиночество и незаживающие обиды – таков удел каждого нелюбимого сына.
Но и ближайшее окружение Генриха и Элеоноры страдает в лучах незыблемой власти их величества Плантагенетов. Так, король Франции Филипп втайне ненавидит узурпатора Генриха, посягнувшего на французские земли и власть его отца. Месть Филиппа – это блюдо, которое подают холодным. Долгие годы выслеживая слабое место Генриха, Филипп нашёл его в старшем сыне короля Ричарде. Соблазнив Ричарда, молодой Капетинг считает, что отомстил не только Генриху, но и всей ненавистной Англии, тем самым окончательно унизив Плантагенетов.
Под стать Филиппу и его амбициозная сестра, принцесса Элис, невеста будущего короля Англии и, по совместительству, любовница Генриха. «Я не так хрупка, и тяжесть нежных чувств я вынесу легко». Своё возвышение Элис видит именно в страсти старого Генриха, а не в его сыновьях, что в итоге приносит ей только разочарование.
В конце фильма переживший подлинную трагедию Генрих находит утешение в единственном человеке, понимающем его лучше всех на свете, – Элеоноре. Неспособность исполнить приговор, подписанный собственным сыновьям, для Генриха становится фактическим концом царствования. В финале Генрих, обращаясь к Элеоноре, произносит: «Ты возвращаешься в тюрьму, а моя жизнь прожита зря, и мы потеряли друг друга, а ты улыбаешься». Её величество снова выиграла партию, вчистую разбив фигуры короля. Шах и мат. Игра окончена.
Потеря, пускай и символическая, близких людей знаменует конец битвы за власть. Время оборачивается вспять. Лев уходит на покой. Зима пришла.
