«Монстр: История Джеффри Дамера»: Как Netflix нажился на чужой боли

За последние несколько лет жанр true crime стал одним из самых популярных в массовой культуре. Подкасты, тематические каналы на YouTube, сериалы и фильмы о делах реальных преступников сегодня лидируют на многих платформах. Спрос создаёт предложение, поэтому стриминговые медиагиганты, во главе которых стоит Netflix, тоже захотели получить свой куш в этой набирающей обороты культурной эпопее.

Netflix в основном тяготеет к созданию универсальных проектов, которые могут понравиться большому количеству потребителей – «Очень странные дела», «Джинни и Джорджия», «Ведьмак», «Академия Амбрелла». Сегмент «для взрослых» существовал на платформе давно, но его не назовёшь многочисленным, тем более популярным. В основном акцент делался на документальные фильмы и мини-сериалы, которые регулярно получали высокие оценки от зрителей: «Создавая убийцу», «Хранители», «Дикая-дикая страна», «Похищенная на виду», «Исповедальные плёнки».

Вкусить настоящий успех в жанре Netflix смог благодаря Дэвиду Финчеру и его сериалу «Охотник за разумом», который вышел на данном сервисе в 2017 году. После двух сезонов производство пришлось поставить на паузу, но в тот же год ситуацию спас «Красивый, плохой, злой». Криминальный триллер с Заком Эфроном о судьбе Теда Банди, одного из самых известных серийников двадцатого века, вызвал смешанные отзывы, но, что важно, был обсуждаем. За что сериал часто критиковали, так это за выбор лидирующего актёра и минимальную концентрацию внимания на жертвах реального убийцы.

Успех true crime с такими проектами, как «Американская история преступлений», «Охотник за разумом», «Притворство», подкастом «Выбывшая» от ABC News заставил Netflix начать прощупывать почву в этом направлении более активно.

В 2021 году правила игры полностью поменяла «Игра в кальмара», ставшая самым просматриваемым сериалом на платформе. После успеха «Игры…» Netflix понял, что его зритель готов к картинам рейтинга R. Следом вышел ещё один корейский сериал – про зомби-подростков «Мы все умрём». Также было принято решение выкупить у FX «Американскую историю ужасов». Открытость потребителя к контенту с маркировкой «тревожный» и набирающий успех true crime вылились для Netflix в биографическую криминальную драму «Монстр: История Джеффри Дамера».

Джеффри Дамер – серийный убийца, орудовавший с 1978 по 1991 годы в США. Его жертвами стали семнадцать юношей, двоим из которых было всего четырнадцать лет. СМИ прозвали Дамера «Милуокским каннибалом»: все преступления, кроме одного, произошли в штате Милуоки. Убийцу признали вменяемым, несмотря на заявление адвокатов о его психических проблемах. Это дело породило серьёзный резонанс в американском обществе: многие связывали «неуловимость» Дамера с халатностью полиции по отношению к чёрному населению и эмигрантам.

Образ Джеффри Дамера давно увековечен в американской культуре: начиная с 1993 года о нём снято пять полнометражных фильмов (последний вышел пять лет назад), в 2012 году появился комикс «Мой друг Дамер», а ведущие поп-певицы – Кэти Перри и Кеша – использовали референсы к маньяку в своих песнях на пике карьеры. Возникает логический вопрос: неужели очередной пересказ истории Дамера был столь необходим? Наверное, создателям сериала 2022-го года действительно было что привнести в сюжет.

За рулем проекта «Монстр: История Джеффри Дамера» – Райан Мёрфи, автор «Американской истории ужасов», который взял на главную роль бывшую звезду этого проекта Эвана Питерса. Актёр стал популярен благодаря роли Тейта Лэнгдона – мальчика-призрака, организовавшего стрельбу в своей школе. В интервью для Youtube-канала Netflix Эван Питерс заявил, что у «режиссёра было одно правило – не рассказывать историю с точки зрения Джеффри Дамера». Но это легко опровергнуть. Картина наполнена ужасающими и отталкивающими подробностями преступлений, однако это не спасает её от главной проблемы – центром повествования всё равно остаётся серийный убийца.

В сериале присутствуют попытки показать дело Дамера с разных точек зрения, но все они, как правило, меркнут на фоне доминирующей: большая часть хронометража показывает жизнь Дамера с его позиции. Образы жертв сливаются с второстепенными персонажами, часто выполняя только функцию. В первой половине сериала фокус жёстко смещается с самой трагедии убийства на её последствия для маньяка.

Картина открывается сценой с Джеффри Дамером, танцующим в неоновом свете: он пришёл в клуб в поисках новой жертвы. Ею становится Трейси Эдвардс, которому в итоге удалось сбежать от убийцы. Именно его побег привлёк полицейских, арестовавших Дамера. По сути, дело Трейси Эдвардса становится завязкой сериала, мотивацией для создания пространственно-временного отрезка, где Дамер уже пойман. Ход был бы логичен для вымышленного художественного произведения, но пренебрежителен для сюжета, основанного на жёстких фактах: из важной реальной личности сделали второпланового героя, служащего истории его мучителя.

Режиссёры повторяют этот ход снова, когда рассказывают о первом убийстве Дамера: жертвой стал семнадцатилетний Стивен Хикс, носящий в сериале кодовое имя Автостопщик – ни реального имени, ни возраста зрителю не сообщается. Зато выделяется целый сегмент на допрос Дамера и его разговор с психиатром после ареста, центральной темой которого становится не жертва, а рефлексия маньяка о природе его жестокости.

Подобное построение сюжета вместе с подробным описанием детских травм Джеффри Дамера и его неприятия обществом напоминает истории фикшн-злодеев. Локи, Джокер, Дарт Вейдер – создатели этих антагонистов использовали один и тот же шаблон. В детстве каждого присутствует событие или комплекс событий, которые объясняют, почему они стали такими. Подобный приём, например, не задействовали в «Молчании ягнят», потому что Джонатан Демме не хотел, чтобы Ганнибалу Лектеру сочувствовали. Но приём часто используют создатели комиксов – сочувствие делает потребителя более интегрированным в историю. Если бы Дамер тоже оказался выдуманным злодеем, тогда он бы стал феноменально прописанным героем.

Конечно, в стремлении подчеркнуть социально-политический фактор преступлений Дамера кроется актуальный диалог со зрителем. Одними из самых известных пострадавших стали братья Синтасомфоны: Сомсак (Кейсон) и Конерак (Хам или Колак, в зависимости от источника). Здесь подробно показаны оба прецедента, так как они стали самыми яркими проявлениями халатности полиции, ксенофобии и расизма, с которыми сталкивались жители США. В суде по делу о попытке изнасилования Конерака судья встал на сторону Джеффри Дамера, разрешив ему продолжать ходить на работу во время тюремного срока. За это преступление Дамер отсидел всего 10 месяцев и вышел досрочно.

Важной фигурой в истории Дамера стала Гленда Кливленд. Она пыталась спасти Сомска Синтасомфона: её дочь Сандра и племянница Николь нашли мальчика на улице, около дома, в котором проживал Дамер. Приехавшие полицейские не поверили женщинам, но их убедила сочинённая маньяком легенда. Жизнь мальчика могла спасти простая проверка документов, поскольку в это время Дамер находился на испытательном сроке за растление Конерака.

Шестая серия, пожалуй, наиболее удачна, потому что начинается от перспективы Энтони Хьюза, убитого в 1991 году. Также в повествование вводится его семья, которая после смерти Тони будет активно судиться с людьми, желающими нажиться на их трагедии. Тони – один из немногих, кто репрезентируется в сериале: мы узнаём о его мечте стать моделью, видим сложности, с которыми он сталкивается как глухонемой человек.

Вторая половина сериала пытается компенсировать первую, больше концентрируясь на всех причастных к трагедии людях. Общественный активизм, семьи убитых, отец Джеффри Дамера – истории, стоящие того, чтобы быть рассказанными. Последние эпизоды предлагают ценные наблюдения, практически возвращают зрителя в реальность: они задерживаются на внутренних состояниях героев, следуют за их горем, страхом и сожалениями. Резкая смена темпа и темы ощущается обманчивой, будто предлагает забыть всё, что было в первой части. Факт того, что половина сериала имела конкретного главного героя, на жизнь которого был направлен софит, нельзя просто стереть, поэтому реабилитация не удаётся.

В восьмой серии Мёрфи с хирургической точностью воссоздаёт выступления семей в суде, исходя из имеющихся записей. Но после её выхода стало известно, что Netflix не связался ни с одним из родственников жертв. Сестра Эррола Линдси написала эссе о своих мыслях, касающихся проекта:

«Когда я посмотрела часть шоу, оно меня обеспокоило, особенно когда я увидела себя – когда я увидела, как моё имя появилось на экране, и эта дама дословно повторила то, что я сказала. Это вернуло мне эмоции, которые я испытывала тогда.

Со мной никогда не связывались по поводу сериала. Я чувствую, что Netflix должен был спросить, не возражаем ли мы или как относимся к его созданию. Они ни о чём меня не спрашивали. Они просто взяли и сняли его.

Печально, что они зарабатывают деньги на этой трагедии. Это просто жадность».

Говоря о влиянии проекта, нельзя пройти мимо актёрского багажа Эвана Питерса. Тейт Лэнгдон стал одновременно культовым и спорным персонажем в масс-медиа, а Эван Питерс у многих ассоциируется с героем, образ которого основан на личностях девятиклассников, устроивших стрельбу в школе Колумбайн. Лэнгдон обрёл бешеную популярность среди женского комьюнити благодаря внешности актёра и трагической арке, заставляющей симпатизировать Тейту ещё больше.

«Монстр: История Джеффри Дамера» – достойный проект на художественном уровне, он касается глубоких и нетривиальных тем, но является неуместным на этическом уровне. Зрители, которым был близок образ вымышленного убийцы, с лёгкостью приняли новую роль Эвана Питерса, однако упустили, что на этот раз актёр играет реального человека. Социальная сеть TikTok пестрит нарезками сцен с Дамером в исполнении Питерса под популярную музыку, будто его герой – лишь один из множества других выдуманных сериальных персонажей.

Сериал был случайно или специально выпущен за неделю до Хэллоуина, что естественным образом повлекло за собой спрос на оранжевые тюремные комбинезоны вместе с парой квадратных очков-авиаторов, ставших фирменным знаком серийного убийцы. Джеффри Дамер, подобно катаклизму, захлестнул собой интернет-пространство и вернулся в массовую культуру. Создатели сериала буквально возродили убийцу из мёртвых, придав ему лоск популярных антагонистов. Из этого сериала действительно родился монстр и ответственен за своё детище только Netflix.

Райан Мёрфи не учёл опыт Джо Берлингера, работавшего над «Красивым, плохим, злым» и, по сути, наступил на те же грабли спустя три года, начиная с кастинга и заканчивая мотивацией своей работы. Он утверждал, что уважает память о жертвах маньяка и порицает отца Дамера, Лайонела, желавшего заработать на книге «Рассказ отца», где повествовал о себе и сыне. Однако в конце концов режиссёр становится своим же героем, желающим нажиться на чужой боли. Джеффри Дамер обладал множеством возможностей рассказать свою правду, но их не было у его семнадцати жертв. А ведь именно их голосом должно было стать новое поколение кинематографистов, которое почему-то выбрало роль адвокатов дьявола во всей этой истории.