Большая рыба

«Моби» – во многих отношениях заурядная документалистика. Необходимо порой обращать внимание и на такие проекты, несмотря на то, что существует множество более интересных, важных и новаторских лент. Просто чтобы не забывать, как выглядит стандартное документальное кино. Если бы нужно было написать о чём-то важном и актуальном, то выбор пал бы на фильмы Сергея Лозницы, кого-то из мастерской Марины Разбежкиной или картины на тему климатического кризиса и проблем беженцев. К счастью, в этой жизни есть более простые и понятные вещи. В целом документальное кино можно посвятить месту, времени, явлению и человеку, но именно люди оказываются в объективах камер чаще всего.

Байопики о музыкантах и вовсе могут показаться едва ли не самой распространённой версией этого вида кинематографа. Из большой любви или ради пиар-компании (а чаще всего ради того и другого), ежегодно появляются сотни видео, посвященных служителям Эвтерпы и любителям желтых изгибов, в том числе и в России. У каждой музыкальной группы есть нечто подобное, пусть это даже пара минут съёмки с телефона в гримёрке.

Однако фильмы от первого лица встречается в этой области куда реже. «Моби» – практически визуальная авто-антропология, самоизучение посредством камеры. Здесь за дело берется не профессиональный режиссёр или журналист, а сам Моби. И хотя формально картину режиссировал Роб Гордон Бралвер (до этого снявший только одну документалку о Марке Сэндмане и несколько музыкальных клипов), её можно считать некоей переходной стадией между блогом и документом. В эпоху коронавируса многие стали сами себе режиссёрами, но нечто подобное было ещё у Жана Руша и даже у Роберта Флаэрти. Обычно взгляд со стороны позволяет увидеть вещи более чётко и объективно, но он не способен передать мировоззрение и позицию объекта съёмки. А когда объект съёмки сам становится её субъектом, видеоряд сразу обретает некую честность, незамутнённость. Визуальные антропологи дают людям камеру в руки именно для того, чтобы устранить посредничество, дать «голос» самому герою фильма.

Ричард Мелвилл Холл (таково настоящее имя музыканта) – родственник автора «Моби Дика» и автор множества хитов электронной музыки. Пятидесятипятилетний мастодонт индустрии, которому стало скучно на пенсии и потребовалось отрефлексировать свой творческий путь. «Моби» был создан намеренно и с вполне прагматичными целями. Это фильм об эго и альтер-эго, попытка разобраться в себе и заявить о себе. Со стороны он порой кажется слишком самовлюблённым экзерсисом, настолько главный герой зациклен на своем мироощущении. И пусть слова самого Ричарда о том, что проект создан не из нарциссизма, не вводят вас в заблуждение. Мы особо не видим участников его группы, родственников или друзей, поэтому создателям приходится выкручиваться в условиях недостатка фигур на доске. Аудитории это подаётся то как один большой сеанс психотерапии, то как разговор по телефону в супермаркете с (несуществующей) женой. Всё вместе же это даёт картину совершенно одинокого человека, большой рыбы, которая попала в сети и разучилась общаться с сородичами.

Портрет музыканта получился комплексным и очень интимным, словно ты стоишь и рассматриваешь человека почти вплотную. Философствующий, чуткий, ранимый, интеллигентный, депрессивный, Моби рефлексирует себя настоящего и себя в прошлом так, словно занимается этим каждый день. Через его жизнь нас проводят за ручку от начала и до конца, от младенчества и до выхода в тираж – стройный нарратив, как в статье на «Википедии». Веганство, диджеинг, благотворительность, проблемы с алкоголем и наркотиками, мысли о суициде, путешествия. Он выбрался из грязи в князи, из панка в суперзвёзды, из нищеты на вершину, пока там не стало слишком скучно и слишком хорошо. Однако в последней трети фильма мы понимаем, что именно это скатывание с вершины (а любой артист рано или поздно оказывается в этой точке) стало для Моби наиболее травматичным событием взрослой жизни. Слава закончилась, а он хотел бесконечно купаться в её лучах.

Разумеется, многих интересных аспектов жизни Ричарда нет в кадре. Например, того факта, что он попал в Книгу рекордов Гиннеса за самую быструю музыкальную композицию, странного (псевдо)романа с Натали Портман или участия в создании саундтреков к более чем сотне игровых фильмов. Моби также известен тем, что разрешил свободное использование своих произведений, то есть снял с большинства из них необходимость в запросе авторского права. Подобная демократичность хорошо характеризует его как человека и помогает создать имидж приятного парня, который выступает за всё хорошее против всего плохого. В нём нет стереотипной для рок-звезды заносчивости или спеси, поэтому тяжело не проникнуться симпатией к Ричарду, особенно когда он столь откровенен. То есть документалка хорошо работает как сближение с персонажем, препарирование струн его души.

Можно ли сказать, что портрет Моби – портрет всего поколения (Х)? С одной стороны, определённо нет, это скорее портрет аутсайдера своего поколения. Ричард всегда был немного на обочине, слегка андерграундом. Море славы не выкинуло его на острые скалы: он не умер от передозировки или суицида, как многие его коллеги, не женился и не завёл детей. Многочисленные кадры, где музыкант находится один в космосе или на космическом корабле дают нам прямую семантику изоляции, одиночества, оторванности от остального человечества. Кстати, эта тема «инопланетности» досталась Моби в наследство от Дэвида Боуи, с которым они дружили. То есть это фильм о «штучном товаре» даже в мире эксцентрики и неординарности. С другой стороны, его духовные искания, занятия благотворительностью и политическая позиция вполне соответствует тому, что мы можем наблюдать у белых американцев его возраста, но сам Ричард видимо не ассоциирует себя с ними, поэтому правильнее сказать, что это скорее портрет определенной группы «творцов». Неслучайно в кадре присутствуют Дэвид Линч, Дэвид Боуи и иллюстратор Гари Бэйсман. Транслируется определённое послание «своим», интеллектуальной элите, для которой все эти имена многое значат. «Моби» – словно спин-офф документалки «Почему мы креативны?» (2018), объясняющей природу творческих людей и пропитанной очарованием их гения.

Попытка объяснить фундаментальные вопросы бытия – амбициозно, но недостижимо. «Почему у меня есть всё, но я несчастлив?» – спрашивает себя в самом начале Моби. Словно цитирует строчку из своей известной композиции «Why does my heart feel so bad?», которая почему-то не играет в этом фильме. На протяжении полутора часов нам ненавязчиво рассказывают, как же так вышло, что у рок-звезды не выделяется литровая банка дофамина в день. Попытка отыскать причины в прошлом с одной стороны отвечает на этот вопрос, а с другой – ставит несколько новых. Музыканту всю жизнь хотелось выбраться из лягушатника в более глубокие воды, но когда он добился этого, то с запозданием понял, что был наиболее счастлив именно в этом лягушатнике. Короче говоря, хорошо там, где нас нет, молодость кажется куда счастливее в ретроспективе, а на вечные вопросы всё ещё нет чёткого ответа.

В самом конце Моби разговаривает со смертью и пытается объяснить ей, что она во многом полезна и важна. Мол, старушка, я твой большой фанат, ты крутая. Как молодой человек, склонный использовать психоаналитический подход, я вижу в этом попытку старого человека рационализировать смерть и защититься от её близости с помощью юмора. В этом нет ничего предосудительного, но возникает вопрос, насколько эта сцена действительно необходима фильму. Да, она раскрывает ироничное отношение Ричарда к смерти и крайне уместна в качестве катарсиса персонажа, но в то же время выглядит настолько театрально и наигранно, что в неё трудно поверить.

С точки зрения визуального ряда «Моби», как и большинству других документальных картин не хватает изобретательности. «Говорящие головы», быстрый монтаж ассоциативных кадров, записи выступлений, вкрапления анимации – всё это мы видели уже много раз, и предложить что-то принципиально новое может далеко не каждый. Но при этом на экране присутствуют и весьма разнообразные способы подачи информации. Например, разыгрывается сценка с актёрами или инсценируется приём у психотерапевта (в этот момент кино превращается во вполне осознанное игровое). Постмодернистская по своей сути картина мета-комментирует сам вид документального кино: например, в одной из сцен героиня зевает, слушая рассказ Ричарда.

В то же время обилие визуальных эффектов и компьютерной графики создаёт ощущение, словно это вовсе не документальный фильм. То есть реальность и модель реальности находятся чуть ли не в разных концах ринга. «Моби» притворяется не тем, кем является, что не идёт ему на пользу. Весь этот расфуфыренный выпендрёж мог бы сработать, если бы не был столь медитативно скучен. Вычурные спецэффекты лишь отвлекают от происходящего и, видимо, нужны, чтобы восполнить нехватку хронометража. Также из минусов хотелось бы отметить попытку создателей охватить не факты жизни человека, а интересующие его темы. Так, около 10 минут хронометража посвящено веганству, что ни на йоту не приближает нас к пониманию, каким человеком является артист на самом деле, но напоминает о глобальных проблемах человечества, том факте, что Моби участвовал в создании документалки «Земляне» (2005) и тезисе «личное – это политическое».

Так как эта слегка сюрреалистичная лента посвящена музыканту и его музыке, особое внимание здесь уделяется саундтреку – вероятно, лучшей части полутора часов, несмотря на отсутствие главных хитов в оригинальных версиях. Музыка Моби излучает меланхолию и созерцательное настроение. Действительно, ты словно находишься глубоко под водой или в далёком космосе. Композиции перетягивают на себя всё внимание и исполняются в разных стилях и аранжировках: от госпела до панк-рока. Это местами похоже на другие современные документалки об относительно непопсовых музыкантах: «Лоран Гарнье: Электрошок» (2021), «Gimme Danger. История Игги и The Stooges» (2016) и «Кобейн: Чёртов монтаж» (2015), то есть можно предположить, что фильм вписывается в некое более широкое течение и культурный контекст, но старается противопоставить себя мейнстриму.

Как справедливо пишет об этом мейнстриме моя коллега Кристи Лемир: «Хотя такие фильмы могут быть интересными и даже меняющими восприятие, они не срывают все покровы. Всё ещё есть бренд, который нужно защищать и звукозаписывающий лейбл, который служит цензором. В них есть структура, которая становится шаблонной, даже предсказуемой: рутина тура, глупые выходки за кулисами и, возможно, физическое недомогание или личная неудача, которые становятся препятствием на пути к большому концерту в конце». Байопик Ричарда Мелвилла Холла совсем не таков.

По итогу нельзя сказать, что «Моби» – выдающееся или хотя бы хорошее документальное кино. У него не хватает изобретательности и глубины, зато хватает проблем и странностей, что проявляется и в сюжетной, и в визуальной составляющей. Из столь интересной личности (то есть из самого себя) Моби мог выжать гораздо больше. Фанаты музыканта при желании получат огромное удовольствие от просмотра, а вот всем остальным, видимо, нужно довольствоваться мантрами Дэвида Линча и грандиозным саундтреком. Попытка заполнить пустоту в кадре (и самом себе) доводит музыканта до творческого исступления, но в итоге получается просто пшик, круг на воде. Хотя никто не спорит: порой и на круги на воде смотреть весьма занимательно.