Взгляд сквозь время

17 марта в российский прокат выходит «Франкофония» – долгожданная лента режиссёра Александра Сокурова, которую уже по достоинству оценили на 72-м Венецианском кинофестивале. История о Лувре во времена фашистской оккупации; документальная лента о Париже тех лет. Впрочем, не только о нём.

Писать о Сокурове всегда жутко сложно. И дело даже не в том, что он нечто совершенно особенное для России в целом. К нему в самом деле нелегко подступиться с какой угодно стороны – замираешь и боишься сделать неверный шаг. И с каждой новой лентой, будь то тетралогия о закате власти («Солнце» – «Телец» – «Молох» – «Фауст») или эпопея, рассказанная в стенах Эрмитажа («Русский ковчег») – история повторяется: вскрывать глубинные сокуровские смыслы от фильма к фильму легче не становится.

Для российского кинематографа он – отдельная глава, которая являет собой олицетворение очень многого. Русского. Несмотря даже на то, что на западе его считают наиболее «европейским» российским режиссёром. На деле европейскими могут быть названы творческая амбициозность и масштаб его картин. Он почти не снимает на родине и вопреки этому считает себя исключительно русским по духу. Свой первый полнометражный фильм, выпускную работу ВГИКа – «Одинокий голос человека» – Сокуров снял по произведениям Андрея Платонова, в то время как последний – один из самых верных выразителей русского «наболевшего» во всём 20 веке. О случайности выбора здесь не может быть и речи.

И вот – сокуровский новый фильм. Столь ожидаемый в фестивальных кинокругах, Каннским фестивалем он был, однако, обойдён; на Венецианском же был у всех на устах. Этот проект Сокуров снимал для Лувра, который под впечатлением от «Русского ковчега» непременно захотел повторения истории, но уже с главным французским музеем в качестве места действия.

«Франкофония» – уникальный симбиоз документального и игрового кино, в котором зритель чувствует грань между этими двумя сущностями, лишь заставляя себя поверить в неё. Сокуров рассказывает о Лувре и оккупации Парижа немецкими солдатами во время Второй мировой войны, об истории музейной коллекции, которая собиралась так долго и кропотливо ценой человеческих жизней. Эта коллекция была спасена договорённостью директора Лувра Жака Жорара и нациста графа Вольф-Меттерниха, немецкого уполномоченного по охране художественных произведений во Франции. Их история – основная из разворачивающихся перед зрителем.

Тут есть и туманное повествование о судьбе капитана Дерка во время перевозки произведений искусства через океан, которое очевидной метафорой укладывается в витиеватый рисунок картины. За бортом разыгрывается шторм, гибель неминуема, и оба ведущих диалог по обрывающейся связи – Сокуров и Дерк – знают это. Есть и символ республиканской Франции – прекрасная Марианна, знающая только три магических слова – «свобода, равенство, братство», и даже гротескный Наполеон. Они с Марианной ведут чеховский диалог, в задумчивости сидя перед завораживающей Джокондой. К слову, то самое «русское» в картине тоже есть – в этот раз на протяжении полутора часов Сокуров снова и снова апеллирует к Чехову и Толстому, к нашим великим, то ли прося совета, то ли указывая на фантасмагоричность происходящего в мире.

Александр Сокуров, который воспевает искусство как подлинную ценность на протяжении всего периода творчества, и в этот раз создаёт оду культуре, каждым кадром утверждая её всевозвышенность, невозможность людского существования без наследия предков. Он много говорит о европейских «сёстрах» – Франции и Германии, – между которыми происходит нелепое деление территорий, одновременно показывая, как мало и ничтожно всё это перед лицом вневременного искусства. Сокуровский голос за кадром проводит зрителя по документальной канве, иногда играя с ним и бросая непритязательные реплики о том, что вышло бы, развивайся события иначе. Сокуров, как и всегда, заставляет зрителя думать, он всегда готов к диалогу, а зритель, в свою очередь, всегда должен быть готовым на отклик.

Сокуровские ленты многослойны, неоднозначны, глубоки. «Франкофония» в контексте творчества режиссёра оказывается лишь ярким подтверждением правила. Не имеющая аналогов ни в русском, ни мировом кинематографе картина, требующая тонкого умения воспринимать, видеть больше, чем показывает кадр. А разве, если Сокуров, бывает иначе?

Вердикт: Сокуровская песнь мировой культуре, однозначно обязательная к просмотру.

9	10	9