Итальянский кинематограф подарил миру не только множество великолепных фильмов и громких имён, но и открыл новые жанры – например, такое специфическое направление как «джалло» (giallo – итал. жёлтый) – кровавый, страшный детектив с закрученным сюжетом, безликим убийцей в кожаных перчатках, оказывающимся психически больным маньяком (имеющим зачастую свои мотивы), и эстетски выстроенной картинкой. Многие режиссёры пробовали себя на этом поприще, но наиболее громких успехов добился Дарио Ардженто, прозванный самым кровавым режиссёром Италии, и речь пойдёт о его дебютной работе – «Птице с хрустальным оперением», первой картине из так называемой «Животной трилогии», продолженной фильмами «Кошка о девяти хвостах» и «Четыре мухи на сером бархате».
Изначально термин «джалло» использовался в качестве описания серии дешёвых криминальных рассказов, которые выпускались в жёлтых обложках, затем это слово перешло в область криминалистики и стало обозначать преступления с детективной составляющей, но в итоге превратилось в описание фильмов, которые сложно было назвать обыкновенными триллерами.
Дарио Ардженто не был основоположником этого поджанра. Впервые о появлении «джалло» заговорили после выхода фильма Марио Бавы «Девушка, которая слишком много знала» ещё в 1963 году, но именно Ардженто можно считать популяризатором джалло и продолжателем традиций Бавы, а 70-е годы ХХ века – расцветом подобных картин, которые, увы, в 80-х уступили место страшилкам про зомби и каннибалов, а в 90-х практически умерли и сошли на нет.
Как и у любого джалло, на первый взгляд у «Птицы с хрустальным оперением» стандартная детективная завязка – американец Сэм оказывается в Риме со своей подружкой, а в это время в округе загадочный маньяк убивает молодых девушек. Однажды вечером он видит, как в художественной галерее мужчина в чёрном плаще ранит ножом женщину и, заметив Сэма, убегает. Женщину удаётся спасти, но на этом злоключения иностранца в Италии не заканчиваются – убийства продолжаются, и Сэм решает принять участие в расследовании, поскольку ему не давала покоя мысль о том, что он упустил из вида какую-то важную деталь.
Но обычные детективные триллеры не попали бы под категорию «джалло», если бы следовали классическим канонам фильмов о расследовании преступлений. Тех, кто не видел подобных кинотворений, стоит предупредить – у людей, привыкших к стандартным методам повествования большинства американских триллеров, джалло вызовут весьма неоднозначные чувства.
Самый главный постулат, которому следуют создатели этих вещей: главное – форма, а не содержание. Конечно, это не значит, что детективная интрига пущена на самотёк или сюжет может строиться, как ему вздумается, но правдоподобие и железная логика с мотивировкой поступков персонажей – это точно не те правила, которые неукоснительно хотят соблюдать авторы джалло. Они чётко знают, что кино – искусство аудиовизуальное, и главный инструмент воздействия в их руках – это, прежде всего, безупречное владение камерой, направленной на создание эффектных зрительных образов и музыкальное оформление.
Многие детали здесь тоже важны, но не в качестве элементов сюжета, а для придания всеобщей декоративности – к ним относятся и длинные витиеватые названия (после «животной» трилогии Ардженто отказался от этого приёма), и музейные интерьеры, выступающие фоном для совершения кровавых преступлений как контраст красоты и смерти, и странные, гиперболизированные персонажи.
К своему дебюту Ардженто подошёл со всей ответственностью, и, поскольку картинка и саундтрек ему требовались безупречные, то музыку к «Птице», как и ко всей его «животной» трилогии, написал сам маэстро Эннио Морриконе, а в качестве оператора Ардженто привлёк не кого-нибудь, а одного из величайших мастеров современности – будущего трёхкратного лауреата «Оскара» Витторио Стораро («Последний император», «Апокалипсис сегодня»). В его руках камера строит удивительный геометрический рисунок кадра, вплетая в композицию и молчаливые экспонаты ночной галереи, и изогнутые пространства подъездов и квартир, и откровенное любование предсмертными муками убиенных, а также позволяя смотреть на происходящее то глазами жертвы, то с точки зрения убийцы.
Мастерская работа Стораро продемонстрировала все основные «фишки» Ардженто, которые в дальнейшем будут главными отличительными чертами режиссёра – изысканность атмосферы, сюрреалистически снятые ночные итальянские улицы – сказочно-романтические днём и столь пугающе-пустынные ночью, пронзающий кадр блеск отточенной стали орудия убийства, блестящий чёрный плащ душегуба и эстетизация смерти.
И вот как раз именно нарочитая театрализованность убийств может оказаться вторым фактором, который вызовет спорные чувства у людей, привыкших требовать от триллера правдоподобного поведения персонажей и логически оправданных ходов. Ардженто вовсе не важно, насколько реалистично ведут себя персонажи, убегая от маньяка или крича под лезвием его ножа. Он словно хочет экранными методами вызвать потаённые ощущения восприятия смерти. Ему важнее, насколько красиво убийство вписано в узор кадра, насколько удачно расположено тело в пространстве, и как падает на него свет. Он создаёт своего рода спектакль смерти, в котором жертвы порой и правда выглядят опереточно или наигранно, нивелируя эффект ужаса.
Убийства здесь пока ещё не столь кровавы, какими они станут в последующих фильмах Ардженто, но тема безумного убийцы без пола и возраста, скрывающего свой облик в блестящем чёрном плаще и надвинутой на глаза шляпе, надолго отпечатается в его творчестве. Как и Хичкок, который часто затрагивал в своих работах тематику человеческих фобий и девиаций, Ардженто использует перверсии, мании и прочие отклонения в поведении персонажей как способ рассказа истории. Затрагивая темы шизофрении, психологических травм, жестокости, вуайеризма и фобий, он словно рисует экспрессионистское полотно исключительно яркими, не признающими полутонов красками, кричащими, но ни в коем случае не выглядящими китчевой безвкусицей.
Конечно, эта работа была пока лишь режиссёрским опытом, и здесь Ардженто ещё не проявил в полной мере свою буйную кровавую фантазию и явно не «набил руку», в результате чего, конечно, кино смотрится простовато и не всегда ровно, особенно на фоне его более поздних и лучших работ вроде «Суспирии» и «Кроваво-красного». Тем не менее, желающим ознакомиться с понятием «джалло» по версии Дарио Ардженто и узнать, кто это вообще такой, необходимо начать ликбез именно с этой картины. Поскольку большинство последующих его работ будут строиться уже по наработанной схеме: главный протагонист – это не имеющий отношения к правоохранительным органам иностранец (как правило, американец или англичанин) за границей, который случайно становится невольным свидетелем убийства и принимает участие в расследовании; ложное восприятие некого события, которое в финале коренным образом изменит всё представление о складывающемся ранее облике маньяка; и личность самого убийцы, которого угадать весьма непросто (хотя в этой картине искушённый и внимательный зритель сможет справиться с этой задачей).
Несмотря на некоторые минусы, «Птица с хрустальным оперением» увлекает и пленяет своей изысканностью и изяществом повествования, позволяя закрыть глаза на общую простоту сюжета, не всегда удачную актёрскую игру и некоторую неровность действия. Картина пусть и не стала эталоном жанра, но была предвестником золотой эпохи джалло, которые расцвели в семидесятых, и имела невероятный успех, прославив имя Дарио Ардженто не только на родине, но и за рубежом. Если желаете попробовать изысканных итальянских блюд, приправленных острыми и яркими соусами, – просим к столу!
