НЕ зрелость
«Взрослые игры» – подростковая фантазия, в её центре – 17-летняя максималистка Эрика (Зои Дойч), которая, как положено в её возрасте, плюёт на правила приличия и на все остальные правила тоже. При этом ей не чуждо чувство справедливости и сострадания к ближнему, чувства эти по-американски политкорректны, ибо ближний – новоприобретённый сводный брат (Джои Морган), с лишними килограммами, паническими атаками и домогательствами учителя, который кажется таким симпатичным парнем.
Можно было бы сказать, что кино так себе, что-то вроде – «знаем, плавали», если бы оно мне не понравилось… Набившая оскомину, особенно после «Оскара», тема «харассмента» (сексуальных домогательств) внушает подозрение, ибо «в тренде» – не значит хорошо, а, скорее, пошло. Мне вообще не понятно, как можно было настолько истрепать по-настоящему важный вопрос, что перестаёшь верить в его значимость. Как в том анекдоте, про девушку, которая всё время кричала: «Насилуют!». Поэтому похабное начало фильма вызвало только одно желание – встать и уйти, но пресс-показ, обязательства, всё такое, да и как можно ругать кино, которое не смотрел? Пришлось остаться – и не зря.
Подкупает в фильме точка зрения – происходящее мы видим глазами главной героини. Это, конечно, не удивительно, но она прекрасна. В оригинале кино называется Flower, то бишь «Цветок». Эрика и вправду чудесное растение – и экзотическое, и простое одновременно. Характер прописан до мелочей, а игра Дойч крайне хороша. Создаётся впечатление, что всё происходящее в фильме нужно вовсе не для развития темы, а для создания одного единственного портрета, остальные персонажи – лишь спутники на её орбите.
В Эрике сочетается несочетаемое – женственность и феминизм, подростковый максимализм и способность анализировать свои поступки, жестокость и сострадание, при этом образ цельный и правдоподобный. Именно она не даёт фильму скатиться в типичное американское социальное морализаторство, тыканье пальцем в больное место – сексуальную эксплуатацию несовершеннолетних. Такую барышню не поэксплуатируешь, но всё же она пока ребёнок. Это сочетание взрослости и детскости – тонкая грань, когда почти взрослому можно простить больше, чем уже взрослому.
Остальные темы – отношения в семье, с друзьями, с отцом, любовь, бунтарство, преступления (реальные и мнимые; те, что остались в прошлом, и те, что вот-вот случатся) – пройдены по касательной, своеобразный синопсис биографии главной героини, мы анализируем не события, а её реакцию на них. Поэтому-то острые моменты не дожаты: например, модный последние несколько лет «перевёртыш» плохой/хороший (вроде «Исчезнувшей» или «Побочного эффекта») или история с отцом. Конструкция получается недокрученная – гайки болтаются, леса шатаются.
Но, возможно, благодаря этому торопыжничеству, кино не затянутое и нет в нём гипертрофированной эмоциональности, режиссёр Макс Уинклер не играет чувствами зрителя, а показывает чувства героев, что придаёт вес его работе. И да, тема «харассмента» тоже становится фоном для героини, поэтому это не столько социальное кино, сколько биография, точнее, её кусок.
