Ирис (Изабель Юппер), о которой нам толком ничего не рассказывают, приезжает в Южную Корею, где начинает работать репетитором по французскому. Метод Ирис достаточно своеобразен: она просит человека описать некую сильную эмоцию на родном языке, после чего записывает её на французском и просит выучить.
Так, общаясь с многочисленными людьми, Ирис обнажает основной посыл всей истории, заключённый не в изучении конкретных характеров, а в определении базовой проблемы современного индивидуума – неспособности понять самого себя.
Режиссёр-минималист Хон Сан-су год за годом остаётся верным своему стилю, за что одни его любят, другие ненавидят. Но постановщику в самом деле нет смысла ломать проверенные нарративные способы, которые принесли ему славу и стали визитной карточкой.
Снимает кореец по обыкновению быстро. Например, его предыдущие совместные работы с французской кинодивой Изабель Юппер – «Камера Клер» и «В другой стране» – были готовы за 6 и 10 дней соответственно. На «Нужды путешественника» Хон Сан-су потратил уже 13 дней, но в остальном сохранил свой отличительный modus operandi – лёгкий, почти невесомый сюжет с минимумом динамики, максимумом статики и созерцательного дзена.
По признанию самой Юппер, режиссёр добивается почти стопроцентного реализма и естественности происходящего простым способом: у него нет сценария, а сюжет рождается прямо во время работы (и никто из актёров не знает, что произойдёт завтра).
«Нужды путешественника» вряд ли можно назвать полноценной драмой или притчей. Это, скорее, зарисовка или этюд, нарочито небрежно обрисованный штрихами и мазками, но призванный спровоцировать у тебя определённые чувства.
Вот что сказала Изабель Юппер о нежелании автора сообщить аудитории дополнительные детали о главной героине: «Мне никогда не хотелось знать больше. Мне достаточно, что она преподаёт французский корейцам. Намного интереснее не знать. Тайна даёт некоторую свободу. Ирис и загадочная, и немного опасная, и забавная. Да, я нахожу её забавной. Мне никогда не хотелось узнать больше о персонаже, которого я играю. Я не занимаюсь биографическими исследованиями».
С великой актрисой сложно не согласиться, поскольку аскетичность картины и её общая недосказанность – это фундамент, важнейший базовый элемент, без которого донесение задуманного Хон Сан-су станет попросту невозможным.
«Нужды путешественника» – вовсе не портрет загадочной женщины, который нужно тщательно исследовать и восстанавливать из обрывков фраз, анализа ежедневной рутины и способов взаимодействия с окружающими. Режиссёр легко и ненавязчиво пытается исследовать глобальное через частное, постичь такую бездонную пропасть, как тайники человеческой души, простыми, если не сказать примитивными, инструментариями.
Наблюдая за тем, как своеобразно Ирис пытается приобщить корейцев к тонкостям французской речи, мы внезапно осознаём очень знакомую нам ситуацию, когда внятно выразить то, что лежит на душе, порой не удаётся даже средствами родного языка, не говоря уже об иностранном.
Хон Сан-су предлагает зрителям самим занять роль Ирис и понаблюдать за поведением людей, которых застают врасплох простейшие вопросы. Бешеный ритм современной жизни, уйма насущных проблем и прочие детали отучили нас от привычки слушать и, главное, слышать собеседников и самих себя. Стоит лишь присмотреться к методике Ирис, как её педагогические приёмы сразу же перестают вызывать недоумение: эта женщина не столько репетитор, сколько мудрый психотерапевт.
В кадре часто мелькает повторяющийся поведенческий паттерн Ирис, заключённый в разговорах француженки с корейцами на фоне мемориалов: будь то памятник или доска. Воспоминания о погибших, многие из которых скончались в японских лагерях, заставляют человека проецировать утрату на себя, рефлексировать, открывать глубоко запечатанные эмоции и затем облекать их в форму чужеродной речи, чтобы впоследствии заучить наизусть.
Для идеального отображения сей обманчивой простоты, за которой кроется непостижимое, сложно представить кого-то, кроме Изабель Юппер. Умение передавать максимум чувств одной лишь позой или лёгкой улыбкой всегда было отличительной особенностью актрисы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Хон Сан-су прекрасно с ней сработался.
Есть в Юппер и загадочность, и усталость от жизни, и умение пребывать в моменте (например, когда Ирис хочется сбросить обувь посреди городского парка и ощутить босыми ногами освежающую прохладу ручья или поиграть на дудочке, забыв обо всём).
Никуда не делась и привычная любовь Хон Сан-су к изображению душевных посиделок в компании с бутылочкой национального напитка – правда, на сей раз столь любимое им соджу уступило пальму первенства рисовому вину макколи.
У многих зрителей по обыкновению возникнет вопрос: а что конкретно автор хотел всем этим сказать? Потроллить членов фестивальных жюри, по инерции называющих его каждую вторую работу шедевром? Изобразить некую карикатуру на себя вкупе с автобиографическими чертами? Снять глубокомысленную интеллектуальную притчу? Или же, наоборот, он сам себя запутал и остановился на полуслове в разгаре съёмок без малейших представлений о том, какую точку поставить?
Но не пытайтесь ответить на эти вопросы. Вообразите себя на месте Ирис и без сопротивления поддайтесь собственным ощущениям, ассоциациям и размышлениям, ища в экранных действиях и фразах глубоко личную, почти интимную трактовку. И тогда у вас не будет ни одного неправильного ответа.
