Путь аморалиста: 10 лет фильму «Нефть»

Мрачная драма «Нефть», вольно поставленная по роману Эптона Синклера, – аскетичная жизнь самоиспечённого нефтяника Дэниэла Плэйнвью, который теряет человеческое лицо, превращаясь в жестокого воротилу. Фильм Пола Томаса Андерсона – хмурая критика капитализма, и писать о такой сильной ленте – всегда большая ответственность.

Конец XIX века. Главный герой, Дэниэл Плэйнвью (Дэниэл Дэй-Льюис), работает в суровых и опасных условиях, но это, похоже, его не останавливает, а только раззадоривает. Плэйнвью предан своему делу. А как же, он – расхититель недр, настолько одержимый, что готов пойти на любой риск, даже если это угрожает ему и его сослуживцам. Настоящий капиталист, с которым зритель впервые встречается, когда тот вкалывает в шахте (символически – на дне), идёт на любую хитрость, чтобы золото не утекло в чужие руки. Почти немой пролог фильма – ёмкое изображение капитализма: один человек живёт, другой умирает, один высасывает из земли все соки, другого эта земля затягивает, один – победитель, другой – проигравший. Выразительное изображение говорит само за себя. А Дэй-Льюис не играет – он и вправду превращается в фанатичного, социопатического Плэйнвью, который в каждом кадре «Нефти» живёт.

Скорбная, натуралистичная драма Пола Томаса Андерсона показывает бытие мизантропа, презирающего бедных и непутёвых. Это прозаичное размышление о том, как жить среди людей, которых ненавидишь. Плэйнвью, разговаривающий с позиции силы, – эдакая фигура хозяина, бога. Во всяком случае, упрямый Плэйнвью так о себе думает. Остальным остаётся только обгадиться и не жить. Дэниэл Плэйнвью – образ глобального лидерства, который становится заложником собственной власти. Страстная тяга к сказочному обогащению превращается в маниакальную паранойю, угрожающую и обществу, и самому Дэниэлу. Не Плэйнвью управляет нефтью, а нефть управляет им. Любая мысль об уступке, как думает главный герой, который никогда не суетится и не отдыхает, может быть расценена как слабость. Радость жизни усатого индустриалиста – тяжелейшая работа и тотальная власть.

Темы ленты старомодны, но сущностны и современны, даже вечны. Жизнь Дэниэла Плэйнвью – целомудренная история потери души на пути к толстому кошельку, в которой сплетаются религия, деньги, жадность и власть. Как несложно догадаться, борьба между человеком и человеконенавистником заканчивается победой последнего. Андерсон иллюстрирует прелюдию становления западного капиталистического общества, что растянулось по всему ХХ веку и плотно закрепилось сегодня. «Нефть» – зеркало американского быта, где нефть – награда и наказание.

Двуликий Плэйнвью заливает уши общества красивыми речами о равенстве и распределении богатства во время нефтедобычи. Маскируя свой бизнес как «семейный», герой проявляет истинное лицо – лицо мерзкого, мстительного диктатора. Семьи у героя нет – только приёмный сын, доставшийся ему после гибели одного из наёмных рабочих. И как всякие события в своей жизни, Плэйнвью видит ребенка как инструмент для бизнеса. Горожане очарованы самоуверенностью и убедительностью Плэйнвью, как и персонажем Пола Дано, исполняющего роль молодого проповедника Илая, чей брат Пол Сандей (тоже Дано) показывает дельцу залежи нефти. Понятное дело, предложение озолотиться радует Дэниэла, ведь он любит копать. Единственное условие – вложиться в церковь, которую он называет спектаклем, а жалкого Илая – шарлатаном.

Плэйнвью не верит ни в Бога, ни в Дьявола – только в капитал. Путь капиталиста всегда тщеславный и безнравственный. Власть обретают натуры хищные, жестокие, лукавые, такие, как Плэйнвью. Весь фильм коварный нефтедобытчик копает и метафорически закапывает себя. Илай и Дэниэл – вроде бы, два разных персонажа, но именно они до ужаса похожи. Их объединяет алчность и лицемерие. Режиссёр не делает различий между капиталом и религией. Оба фронта властны и подлы, а нефть становится символом крови человечества, почвы и Христа. Один из рабочих даже наносит нефть на лоб дитя – своеобразное крещение перед ликом капиталистической Америки. Плэйнвью имеет власть над американской землей, а Илай – над человеческими умами. Дэниэл качает деньги из недр земли, правдами и неправдами скупая за гроши участки, а Илай качает деньги из кошельков своих прихожан, разыгрывая в церкви пафосное представление. Оба пользуются неграмотностью ленивых и глупых, восприимчивых к любого рода зрелищу.

В основе сюжета лежит не только желание Плэйнвью «заработать столько денег, чтобы можно было убраться подальше ото всех», но главное – конфликт с, казалось бы, наивным Илаем. Мы наблюдаем за ожесточённой конфронтацией. Один обманывает другого, а потом и сам оказывается жертвой. То Дэниэл избивает Илая, втаптывая его в грязь, то Илай не упустит возможности отхлестать по щекам Дэниэла, который вынужден унижаться перед толпой сектантов, признавая свою греховность ради лакомого куска земли. Ни у одного, ни у другого нет друзей – есть враги и вассалы, и оба по-своему ненавидят своё окружение, держа его в страхе и подчинении.

Прибыль – вопрос выживания любого бизнеса. Да, Плэйнвью убеждает проповедника, что будет рад помочь церкви, но это не жест филантропа, а корыстный замысел промышленника, да и тот оказывается ложью. Отсюда и метафизическая война веры против денег. Если Илай – пророк духовности, то Плэйнвью – пророк капитала. Одним эпизодом проповеди, когда Илай избавляет прихожан от сатанинских сил, крича: «Изыди вон, бес! Изыди вон, бес! И он вышел вон!», режиссёр открыто выставляет Дэниэла Плэйнвью Дьяволом, ведь после воплей Илая камера крупным планом показывает Плэйнвью, дескать, никуда вы его не прогнали – Дьявол жив и невредим, и он пришёл всё разрушать. Впрочем, окажется, что и духовности след простыл, а деньги и власть так просто никто не отдаёт. Цена религии ничтожна перед капиталом. Оба словоблуда хороши и ужасны. Бизнес – новая религия ХХ века, где духовные идеалы заменяются капиталом.

«Я – лжепророк. Вера в Господа – глупое суеверие», – саморазоблачительно заявляет герой Дано, представляющий, будто находится в церкви, в которой полно прихожан. Находясь во власти жирующего Плэйнвью, Илай приходит к полному материальному и нравственному обнищанию. Финал – сцена в боулинге – удар Андерсона по церкви и капиталистической Америке. Дэниэл Плэйнвью мстительно требует от Илая признания, что тот жулик, и что Бог – суеверие. Кто Плэйнвью, если не Дьявол, искушающий, лгущий, уничтожающий? «Ты думал выехать на своих песнях с плясками и суевериях, Илай? Я есмь Третье Откровение. Я – избранник Господа», – провозглашает капиталист. «Всё высосано. Смотри. Я пью твой коктейль! Я выпиваю всё!», – кричит обезумевший делец. Символическая речь подводит итог словесному спору с Илаем, их долгоиграющему конфликту и оказывается прелюдией гибели проповедника – пьяный Плэйнвью садистски избивает его кеглей в своём особняке. Насилие – отдельный персонаж и обязательная часть жизни главного героя. Ненависть к человечеству, включая собственного сына, оставляет бесноватого героя Дэй-Льюиса брошенным с «нефтью» на руках.

За два с половиной часа в тематически богатой картине, сквозящей одиночеством, нет ни одного пресного мгновения. Даже длительные пейзажные сцены атмосферные и напряжённые. Пол Томас Андерсон создал живописное полотно с изображением бесплодных ландшафтов и угрюмых людей под тревожные композиции Джонни Гринвуда. Тот же пролог на редкость самодостаточный, немой короткометражный вестерн, а то и настоящим ужастик, хотя большая часть действия происходит в лучах солнечно-песчаных просторов, а зловещая музыка не сопутствует рассказу, а продолжает его.

Молчание, проявляющееся у Андерсона в крупных планах, обладает даже большим весом, чем разговоры. Пролог можно смело поставить рядом с «Зарей человечества» кубриковского эпоса «2001 год: Космическая одиссея». Плэйнвью ломает ногу и добирается до города ползком, на руках, по камням и пустырям. Дэниэл – не только кровососущий капиталист, но и мужественный пахарь. Конечно, зритель может восхищаться Плэйнвью – человеком, который сам себя сделал, и который, между прочим, выводит на чистую воду лжецов, притворяющихся святыми и прячущихся за словами о праведности. Однако, в конце концов, Дэниэл Плэйнвью – фигура трагичная и злая. Сюжет «Нефти» заходит дальше грязной борьбы между капитализмом и религией. Это экзистенциальная борьба человека с самим собой.

Разумеется, нельзя не вспомнить ключевую сцену фильма, где люди пытаются обуздать выпущенного монстра – потушить полыхающую нефтяную вышку, с рычанием и скрежетом извергающую потоки огненной жижи. Плэйнвью восклицает: «У нас под ногами целый океан нефти! Кроме меня до неё никому не добраться!». Вымазанный нефтью и сажей, почти сливающийся с мраком ночи, герой выбирает наблюдать за пламенем, нежели сидеть с оглохшим сыном, который для него – лишь средство на пути к наживе, «псина безродная» и «подзаборный ублюдок». Сцена тушения под лихорадочную какофонию становится мощным образом безнадёжности и хаоса капиталистической Америки и расчеловечения главного героя.

Дэниэла Плэйнвью, поклоняющегося чёрному доллару, можно легко записать в самые великие и ужасные злодеи в истории кино – вместе с персонажами «Американского психопата», «Заводного апельсина» и «Стрингера». Пол Томас Андерсон подталкивает нас к сомнению, на той ли мы стороне. Является ли Плэйнвью озверелым чудовищем, или есть нечто большее? Является ли Илай безобидным сумасшедшим, или нам так кажется? Плэйнвью и Илай – чёрные души картины. Какие молитвы, когда душа полна злобы, горечи и ярости?

А если же отбросить все вечные и нерешаемые смыслы, вроде «не верь, не бойся, не проси», то получится строгая история про озлобленного скупердяя, урода волчьей системы с кредо «кто не со мной, тот против меня», с консервативной, формалистской операторской работой, но безумно живописным изображением, хоть открытки штампуй.