В 1986 году в своей рецензии на фильм Дэвида Линча «Синий бархат» кинокритик Роджер Иберт выставил картине одну звезду и допустил ряд крайне резких высказываний в адрес режиссёра. Иберт ни разу не отказывался от своих слов, даже когда со временем начал ценить некоторые поздние работы Линча. Иберт писал, что в этом фильме Изабеллу Росселлини «просят делать вещи, которые требуют настоящего мужества. Её унижают, бьют и раздевают перед камерой. И если актрису просят согласиться на подобный эксперимент, то в этом случае режиссёру стоит сдержать своё слово и снять действительно стоящий фильм».
Но сегодня Росселлини, которая на момент выхода этой противоречивой культовой картины состояла в отношениях с Линчем, не вполне согласна с разгромной критикой Иберта. Дочь Ингрид Бергман и Роберто Росселлини в ту пору уже имела в послужном списке модельную карьеру и ряд киноработ, однако именно «Синий бархат» стал для неё прорывом. В этом классическом фильме она играет певицу из ночного клуба Дороти Валленс, которую фактически держит в плену гангстер-психопат, постоянно вдыхающий закись азота. И, как помнят те, кто смотрел картину, обнажённая и избитая Дороти появляется на крыльце Кайла Маклоклена и говорит в гостиной его семье: «Он заразил меня своей болезнью».
Изабелла Росселлини, которая недавно беседовала с IndieWire по поводу своей роли в фильме Аличе Рорвахер «Химера» рассказала: «Я не читала рецензии на момент выхода «Синего бархата». Я вообще стараюсь не читать рецензии. Они угнетают. Даже если рецензия положительная, в ней обязательно будет что-нибудь, короткая негативная фраза, которую ты запомнишь навсегда. Помню, мне рассказали, что Роджер Иберт написал, будто Линч меня эксплуатировал, чему я очень удивилась, поскольку была взрослым человеком. Мне было слегка за 30, и я сама решила сыграть эту роль».
Тем не менее, «Синий бархат» стал сенсацией, забронировав Линчу важную точку на кинематографической карте после кассового (и личного) провала его экранизации «Дюны», что последовал за многочисленными «оскаровскими» номинациями «Человека-слона». «Пригородный кошмар» Линча, выпущенный в прокат компанией De Laurentiis Entertainment Group в сентябре 1986 года сразу после премьеры на МКФ в Торонто, в итоге собрал свыше 8,5 миллионов долларов, что эквивалентно 24 миллионам по нынешнему курсу.
У Росселлини не было возражений ни по поводу образа, ни поводу того, что режиссёр вроде Линча изображает её в кадре униженной. Более того, она тесно сотрудничала с постановщиком, чтобы выбрать наиболее верную интонацию: «Когда я прочла сценарий, то поняла, что он будет трудным и противоречивым. Я сказала Дэвиду: “Тебе не обязательно произносить реплики, но я бы хотела отрепетировать с тобой все сцены и кое-что перефразировать”. Я хотела быть уверена в том, что зритель увидит на экране человека, возможно, подверженного стокгольмскому синдрому, и поэтому мы репетировали целыми днями. Меня успокоило то, что он согласился с моим видением этой героини и тем, как я хотела её сыграть».
Фильмы наподобие «Синего бархата» – лакмусовая бумажка для более современных дискуссий о том, кем именно должны быть срежиссированы подобные женские истории – особенно о жертвах насилия, изображённых в сексуальном ключе, – мужчинами или женщинами. В интервью IndieWire Росселлини поставила под сомнение «жёсткость рамок, когда фильм о женщине должен быть непременно снят женщиной. Прежде всего, ”Синий бархат” – фильм о мужчинах. В таком случае – кто должен его снимать? Если снимается фильм об инопланетянах, то нужно приглашать инопланетян в качестве режиссёра? Это же полная бессмыслица».
Как пара, Росселлини и Линч прекратили отношения в начале 90-х, причём об этом травмирующем событии актриса вполне открыто говорила и раньше. В 1990 году, ещё до расставания, она снялась в его фильме «Дикие сердцем», который получил «Золотую пальмовую ветвь» Каннского МКФ.
«Я рада, что «Синий бархат» поставил Дэвид Линч, – говорит Росселлини. – Это один из его лучших фильмов. Он поистине великий творец. Думаю, поначалу мы изобразили мою героиню просто как женщину, подвергшуюся насилию, но в то же время она скрывала себя настоящую под образом той, кем её просили быть – сексуальной, поющей и красивой, – она подчинялась приказам и сильно страдала от этого. В этом вся сложность “Синего бархата”, но также в нём заключён и великий талант Дэвида Линча. Думаю, он снял потрясающий фильм. Я очень люблю “Синий бархат”».
Отвечая на вопрос, может ли какой-нибудь современный мейнстримовый фильм завоевать статус культурно-шокирующего феномена, как «Синий бархат» в 1986 году, Росселини ответила, что эта лента «приобрела его» и процесс вовсе не был быстрым.
«Статус приобретали фильмы моего отца. Фильмы Феллини, – говорит она. – У Феллини было прекрасное чувство юмора. Однажды он сказал мне, что его мать хотела, чтобы он стал юристом или врачом. “Почему ты хочешь быть режиссёром? – вопрошала она. – Ты всегда будешь несчастным, это ведь будет так тяжело”. “Теперь я стал объективным феллинистом”, – сказал он мне. Когда мы смотрим на таких великих маэстро, как Феллини или мой отец, то всегда говорим: “Они просто Боги мира кино”. Но они все так же упорно боролись, как и Аличе [Рорвахер], и Хулио Торрес [режиссёр фильма «Проблемный» с участием Росселлини], и другие молодые кинематографисты. Это я и сказала Аличе. Ситуация в лучшую сторону не изменится, так было и будет».
Росселлини с надеждой смотрит на нынешнее состояние кинопроизводства и верит, что фильмы, подобные «Синему бархату», ещё найдут свой путь к зрителю. «Нам всегда удастся найти аудиторию и, хотя на свете живут миллионы людей, не все из них станут нашими зрителями, – говорит она. – В последнее время я живу за городом, у нас есть небольшой кинотеатр, где я показала детям серию фильмов о Чаплине. Многие родители никогда не видели немых фильмов. Это меня очень удивило. Зимой за городом делать особо нечего, так что люди приехали и Чаплин стал для всех настоящим открытием. Дети быстро привыкают смотреть чёрно-белое кино, а не подходить к нему, как к какому-то зрелищу из парка развлечений».
