О рецепции творчества выдающегося хоррор-писателя XX века Говарда Лавкрафта в мировом кино можно написать серьёзную статью. Знаменитый писатель был заново открыт и оценён по достоинству лишь через десятилетия после смерти, а фильмы, снятые по его произведениям, принесли своим создателям миллионы, породив целый ряд франшиз, самая известная из которых «Реаниматор».
Впрочем, так дело обстояло в США. В Европе же Лавкрафтом чаще вдохновлялись, не экранизируя напрямую. Его пантеон древних богов стал источником вдохновения для классика итальянского хоррора Лючио Фульчи в его фильмах «Город живых мертвецов» и «Седьмые врата ада». Вот и «Гнездо пауков» малоизвестного итальянца Джанфранко Джаньи инспирирован Лавкрафтом. Кому-то фильм, безусловно, покажется скучным, ибо сюжетная динамика здесь заменена мрачной атмосферой страшной тайны, что висит над Будапештом. Сюда прибывает американский профессор, чтобы выяснить причину таинственного исчезновения своего коллеги, который обнаружил священную книгу одного древнего культа.
Мотивы прозы знаменитого писателя слишком заметны, чтобы их можно было проигнорировать или же объяснить случайностью. Это и главный герой, то ли историк, то ли лингвист, вся жизнь которого подчинена науке, и образ зла, которое уже изначально присутствует в мире, будучи древнее всех религий и философий. Можно сказать, Говард Лавкрафт был в какой-то степени гностиком, поскольку едва ли был убеждён, что мир творил благой бог. Скорее наша вселенная –порождение Ктулху или более мелкого божества из его пантеона. Вот и художественное пространство «Гнезда пауков» постепенно раскрывает свои секреты, меняя картину мира молодого учёного. Он осознаёт, что привычная реальность – лишь ширма, а древние верования вовсе не миф, а та страшная правда, которую до поры не замечают люди.
Лавкрафт был безусловным пессимистом. Его герои не способны совладать с тайными знаниями, а древние секреты, подобно страшному пауку из детских воспоминаний главного персонажа, лишали их разума.
Интересно, что Джанфранко Джаньи буквально воспроизводит образ из шедевра Ингмара Бергмана «Сквозь тёмное стекло». Главный герой не только боится пауков, не в силах преодолеть детский страх, но и оказывается втянут в кровавый культ, где одержимые люди поклоняются неведомому божеству в виде огромного паука. Режиссёр был стеснён бюджетом, оттого сцены превращений не слишком качественны. С другой стороны, спецэффекты и так – самая уязвимая часть любого старого фильма, поскольку технический прогресс не стоит на месте, и даже блокбастеры прошлого покажутся наивными с этой точки зрения.
Для находившегося в зрелом возрасте Джаньи «Паучий лабиринт» вообще был дебютом. Когда-то он был ассистентом итальянских мастеров Мауро Болоньини и Альберто Негрина, после чего нашёл себя в производстве видеоклипов. В США клипмейкеров часто привлекают к созданию блокбастеров, которые проще всего сделать занимательными за счёт клиповой эстетики. А Джаньи коротким кадрам предпочитает длинные, да и атмосферу страха создаёт за счёт детективного сюжета и вкрадчивого слежения камеры за судьбой своего героя.
Помещая персонажа в пустые архитектурные пространства, режиссёр добивается ощущения рока, который преследует героя. Будучи современником заката джалло, Джаньи искусно выбирает из обломков жанра те элементы, которые могут сделать его фильм атмосферным. Оттого в сюжет введён таинственный убийца, который следует по пятам за героем, лишая жизни всех, кто может хоть что-то ему рассказать о культе. Причём сцены убийств постановщик старается сделать эстетичными, отчасти вдохновляясь тёмным романтизмом Дарио Ардженто, самого известного апологета «жёлтого» фильма.
Конечно, что-то в фильме Джаньи кажется неизбежно вторичным, поскольку слишком сильно чувствуются отголоски чужих стилей и идей. С другой стороны, если бы в то время не канул в лету итальянский хоррор, не выдержав конкуренции с американским законодателем мод, то, возможно, Джаньи стал бы ещё одним мастером страшного жанра, взамен ушедшим Марио Бава и Лючио Фульчи. Но сложилось так, что режиссёру пришлось уйти на телевидение, где он проработал все 90-е. Лишь на исходе XX века он снял второй и пока последний свой фильм.
Тем не менее, несмотря на некоторую вторичность художественных приёмов, дебют Джанфранко Джаньи получился вполне интересным. Его стоит посмотреть в первую очередь поклонникам американского классика страшной прозы. Так уж получилось, что европейские режиссёры – что Фульчи, что Джаньи – лучше улавливали гностический и эсхатологический подтексты гениального Говарда Лавкрафта, в то время как американские режиссёры чаще довольствовались лишь чисто внешним воспроизведением лавкрафтовских ужасов.
