Проблема всех новаторов в том, что как только их открытия идут в массы, о них самих быстро забывают. Вряд ли подростку с iPhone’ом будет интересно слушать, каким замечательным человеком был Томас Эдисон, и какой вклад в развитие человеческой цивилизации он внёс. Примерно такая же ситуация с, пожалуй, главным юбиляром этого года – кинодебютом вундеркинда Орсона Уэллса «Гражданин Кейн». Но, несмотря на почтенный возраст, история медиамагната Чарльза Фостера Кейна на сегодняшний день не только впечатляет в техническом плане, но и поражает своей актуальностью, особенно ввиду недавнего скандала с Рупертом Мердоком.
История создания «Гражданин Кейна» ничуть не менее увлекательна, чем сама картина. Это история столкновения двух титанов своего дела – Орсона Уэллса и издателя Уильяма Рэндольфа Херста. Херст произвёл переворот в прессе, заложив основы сенсационной журналистики, делающей акцент не на фактах, а на «горячих» подробностях. Уже стала крылатой его фраза из телеграммы фотографу, прибывшему на Кубу накануне Американо-испанской войны: «Предоставь мне снимки, а я предоставлю войну». Во времена расцвета его медиа-империи, каждый пятый американец читал хотя бы одну газету, выходившую из-под печатных прессов Херста. Его влияние было столь велико, что одна статья в его издании могла сделать человека звездой, а отказ от печати его рекламы – сделать его нищим. Он «продвигал» выгодных ему политиков и светских персон и разрушал репутацию тех, кто создавал ему препятствия или был лично неприятен. В своё время он даже баллотировался на пост президента США, однако не сумел получить номинацию.
Уэллс с самого детства имел репутацию вундеркинда. Его отец был изобретателем, и благодаря созданию популярного велосипедного фонаря, имел достаточно средств, чтобы перестать работать. Однако он стал жертвой алкоголя и бросил семью, когда сыну было 4 года. Вдохновляясь своей матерью Беатрис, профессиональной пианисткой, мальчик собирался стать музыкантом. Однако после её смерти в 1925 году, когда Орсону было 9 лет, он бросил эти планы. Как и Кейн, Уэллс жил в приёмной семье, и не раз убегал из дома, зарабатывая себе на пропитание, развлекая прохожих на улице. После того, как Уэллс завершил своё образование, умер его отец, оставив сыну небольшое наследство. Деньги молодой человек потратил на путешествия по Европе. И, однажды прогуливаясь по Дублину, он пришёл в театр Гейт, представился звездой Бродвея и потребовал, чтобы ему дали работу. Руководитель театра был впечатлён напористостью молодого незнакомца и дал ему шанс.
Начиная с 1931 года Уэллс собирал ласкательные отзывы в театре, и его слава донеслась до США. В 1933 году он вернулся на родину и взялся за написание собственных постановок, а спустя три года, в рамках Федерального театрального проекта (государственной программы, призванной помочь безработным актёрам), Уэллс получил шанс попробовать свои силы в качестве режиссёра-постановщика. Здесь он впервые показал себя новатором, поставив «Вуду Макбета», осовремененную интерпретацию классической трагедии Шекспира. Действие постановки происходило на Карибах, и все актёры были чернокожими. Отзывы были восторженными, и в возрасте 20 лет Уэллс получил звание гения.
Устроив фурор в театре, Уэллс отправился покорять радио, где создал серию радиоспектаклей со своей труппой «Меркурий». Надо ли говорить, что и здесь не обошлось без шума? Постановка «Войны миров» от «Меркурия» была настолько аутентична, что тысячи слушателей всерьёз подумали, что репортажи о вторжении инопланетян в Чикаго – это выпуск новостей, и многие стали в панике собирать вещи и эвакуироваться. Впоследствии Уэллс даже приносил извинения за столь сильный эффект от своей работы.
Достигнув заоблачных высот в театре и радио, 24-летний Орсон собрался поиграть с «лучшим игрушечным поездом, который только может быть у мальчика» – так юный мастер называл кинематограф.
Уэллс заключил контракт со студией RKO, дававшей ему творческую свободу, которую могли себе позволить разве что Чарльз Чаплин или Д. У. Гриффит (и то лишь потому, что у них были собственные студии). 24-летний дебютант Уэллс получал право написания собственного сценария, постановки, исполнения главной роли, окончательного монтажа и полного контроля над всеми аспектами производства. Даже спустя 70 лет ни один другой кинематографист не может похвастаться подобными достижениями, а уж тем более в столь раннем возрасте.
В первую очередь Уэллс хотел снять экранизацию романа Джозефа Конрада «Сердце тьмы», однако проект был заброшен, так как запланированный бюджет постановки превышал сумму, которую была готова потратить студия (спустя тридцать с лишним лет роман стал основой для «Апокалипсиса сегодня» Фрэнсиса Форда Копполы). Второй проект, экранизация романа Сесила Дэй-Льюиса (кстати, отца актёра Дэниела Дэй-Льюиса) «Улыбающийся с ножом», не получил поддержки студии, так как Уэллс хотел взять на главную роль комедиантку Люсиль Болл, звезду ситкома «Я люблю Люси».
После двух неудач Уэллс остановился на проекте, который получил рабочее название «Американец» – истории о взлёте и падении амбициозного бизнесмена, достигающего мировой славы, заплатив за это своей душой. Эту идею Уэллс разработал вместе с Германом Манкевичем, братом будущего лауреата «Оскара», режиссёра Джозефа Манкевича. В то время как Уэллс брал за основу для будущего сценария биографии таких людей как Говард Хьюз и Джозеф Пулитцер, Манкевич писал о том, что видел своими глазами – о Уильяме Рэндольфе Херсте.
В 1940 году, когда началась работа над сценарием, Херсту было 77 лет. Он жил на своём ранчо Сан Симеон, которое по площади было сравнимо с половиной штата Род-Айленд, и по сути было мини-государством. Магнат жил в заточении с женой Мэрион Дэйвиз, которая была моложе его на 34 года. Отказываясь покидать территорию своих владений, Херст регулярно устраивал масштабные приёмы гостей, которые были единственным развлечением для супругов. На этих приёмах часто бывал и Манкевич. Хотя он был частью бомонда, он никогда не испытывал к нему тёплых чувств, и фигура Херста была для него идеальной метафорой развращающего влияния власти.
Получив «зелёный свет» от студии и завершив сценарий, Уэллс набрал на все роли в фильме своих коллег по театру. Практически никто из них не имел опыта работы перед камерой, но они были сплочённым коллективом единомышленников, что куда важнее, чем навыки, которые можно приобрести на практике.
Но если съёмки шли гладко, то уже на стадии монтажа и подготовки фильма к выпуску, начались огромные трудности. Узнав о фильме и его сюжете, издания медиагруппы Херста начали массовую информационную атаку на Уэллса. Ранние рецензии на «Гражданина Кейна» были одна другой язвительнее, и явно писались на заказ. Херст был особенно обозлён на Уэллса за то, что в сюжете особое значение придавалось слову «розовый бутон» (rosebud), которым (по слухам) Херст любил называть интимную часть тела своей жены. Кроме того (и об этом впоследствии пожалел сам Уэллс), фильм показывал Дэйвиз бездарной и манипулятивной, в то время как в реальности она пользовалась большой популярностью как актриса водевиля. Херст поставил себе целью уничтожить Уэллса во что бы то ни стало.
Газеты и радиостанции, принадлежавшие Херсту, призывали зрителей и слушателей к бойкоту фильма. По той же причине многие кинотеатры отказывались показывать фильм, и премьера постоянно переносилась.
В результате фильм лишь смог окупить затраты на съёмки и рекламу, но о прибыли можно было только мечтать. Фильм получил лестные отзывы критиков, не находившихся под влиянием Херста, и 9 номинаций на «Оскар». Но, несмотря на это, политика победила искусство, и «Гражданин Кейн» был удостоен лишь статуэтки за сценарий.
Все последующие проекты Уэллса ожидал провал.
Лишь в последующие десятилетия фильм обрел ту славу, которой достоин. Критики начали по праву восхищаться инновационными приемами съёмки (в частности, применением технологии «глубокого фокуса», при которой сохраняется резкость переднего и заднего планов), выдающейся актёрской игрой (кроме Уэллса ласкательные отзывы получил Джозеф Коттен в роли Джеда Лиланда, поплечника Кейна), остроумной компоновкой кадров (обратите внимание, что в начале фильма, когда мы постепенно приближаемся к поместью Кейна через смену общих планов, свет в его окне остаётся в одном и том же месте в каждом кадре). Кроме того, фильм был одним из первых крупных проектов, использовавших такие повествовательные приёмы как использование нескольких рассказчиков, нелинейная хронология событий и, конечно же, финальный кадр, заставляющий по-новому посмотреть на весь фильм. Влияние «Кейна» очевидно, и его легко уловить в фильмах Стивена Спилберга, Мартина Скорсезе и Квентина Тарантино. Ту же «Социальную Сеть» можно спокойно назвать «Гражданин Цукерберг».
История «Гражданина Кейна» была битвой титанов, столкновением амбициозного Давида и жестокого Голиафа. И на первый взгляд может показаться, что Херст одержал победу, испортив карьеру Уэллса. Но сегодня, семьдесят лет спустя, имя Орсона Уэллса по праву стоит в одном ряду с такими классиками как Альфред Хичкок и Дэйвид Лин. Главным следом медиаконгломерата Херста на сегодняшний день является журнал Cosmopolitan. Делайте выводы.
Статья впервые была опубликована в сентябрьском номере «Люмьера» за 2011-й год.
