Пока Майкл Бэй празднует 52-й день рождения, а его гигантский блокбастер «Трансформеры: Последний рыцарь» готовится снова взорвать киноэкраны летом, пора вспомнить первую часть франшизы, вышедшую аж десять лет назад. В ней эпично сражаются автоботы и десептиконы за обладание Великой Искрой.
Даже спустя десятилетие в эпоху кино с лозунгом «Долой смыслы – дайте зрелища!» история о роботах, оказавшихся на Земле, не исчезает с кинорадаров, как и сам Майкл Бэй – режиссёр, который превратился в одного из самых влиятельных кинематографистов современности. Именно этот человек создал отличные боевики «Скала» и «Плохие парни» и упал в грязь лицом, представив публике «Пёрл-Харбор». Также он спродюсировал недурной ремейк культового слэшера «Техасская резня бензопилой» и дурацкий ремейк «Пятницы, 13-го». И всё-таки для народа имя режиссёра навсегда будет связано с пафосной фантастикой «Трансформеры».
Взрывы, взрывы и снова взрывы между другими взрывами. Майкл Бэй раз за разом повторяет одну и ту же схему, однако именно первая часть саги стоит нашего времени и терпения. «Трансформеры» – глупость, конечно, несусветная и мало кому важная, но удивительно зрелищная и здоровенная.
Когда инопланетная раса роботов нападает на землян, юный школьник Сэм Уитвики (Шайа ЛаБаф) решается противостоять им на своём новом автомобиле Chevrolet Camaro, который в действительности способен превращаться в человекоподобного робота. С самого начала ясно, что зрителя ждёт хэппи-энд, поэтому его дело – наблюдать за головокружительным действием. С позволения сказать, сюжет чудовищно прост: десептиконы – злодеи, которые уничтожают и разрушают, автоботы – герои, которые спасают и защищают.
Картина стартует с закадрового повествования бессменного лидера автоботов Оптимуса Прайма, который толкует о расколе роботов и войне, затянувшейся на века. Роботы сметают всё на своём пути ради единственной цели – могущественного артефакта под названием Великая Искра. Затерявшись в космосе, судьбоносный куб невиданным образом попадает на Землю, которая и становится полем битвы автоботов и десептиконов. Куда бы ни попал мощный артефакт – роботы последуют за ним. И те, и другие вынуждены маскироваться, чтобы противник их не распознал. А враждебно настроенные люди-ксенофобы, естественно, используют незваных гостей для экспериментов. Большинство этих роботов скрываются в виде автомобилей, но маскировка меняется от грузовиков, танков и истребителей до магнитофонов.
Завязан рассказ на том, что Сэм – избранный. В нём нуждаются автоботы, ведь у него есть очки его предка, в которых зашифрована карта с местонахождением Великой Искры. Итак: паренёк играет ключевую роль в войне инопланетных цивилизаций. Казалось бы, нечего здесь хвалить – бредни сумасшедшего. Вот только тут всё громко, быстро и яростно: невероятные взрывы, стремительные погони, разрубание вражеских роботов на части и лихие облёты камеры, сексуальная девушка и не менее сексуальные машины. Одним словом – адский аттракцион и техно-фетишизм. И не дай бог задуматься о мелочах. Например – зачем предводителю десептиконов Мегатрону куб, который его в конце концов убивает? Впрочем, энергетический куб можно сравнить с монолитом из кубриковской фантастики «2001 год: Космическая одиссея» – Богом, создающим миры и наполняющим их жизнью, и, видимо, способным умертвить.
Если не углубляться в сюжетные дыры, мы увидим, что авторы рассказывают классическую историю взросления: превращение глупого мальца Сэма в самостоятельного, решительного мужчину. И это не случайно, потому что Бэю помогает Стивен Спилберг, засевший в продюсерском кресле. Реальность сталкивается со сказкой – настоящее спилберговское содержание с щепоткой сентиментализма. В своих работах Спилберг показывает фантазийную историю детства и отцовства, поэтому в «Трансформерах» среди американского героизма во время взросления Сэм находит сильного отца в лице Оптимуса Прайма, раскрашенного в цвет флага США, и верного друга – безголосого робота Бамблби. Сэм показан застенчивым изгоем, не находящим себе места, а с появлением инопланетян он становится храбрым воином и мессией. А его машина – отражение стремлений героя к свободе и самоопределению. Попросту говоря, крутая машина формирует крутого парня.
Здорово и то, что в разгар бурного приключения Майкл Бэй чудовищно неуклюже, но всё же умудряется внести в судьбу Сэма каплю романтики. Среди эпизодов с кучей роботов, заряжающих пушки и готовых в любой момент пальнуть, щеголяет Микаэла Бейнс (Меган Фокс). Фокс играет легкомысленную девушку-хулиганку, но выглядящую как горячая проститутка или милая стриптизёрша из придорожного бара. Разумеется, творчество блокбастер-ремесленника грубое и поверхностное, как любовная история Сэма. У Бэя никогда и не было сильной героини, поэтому роль Меган Фокс бесполезная. Девушка, скорее, обслуживает не сюжет, а мечтания мужской публики. Между тем заметны вечные моральные темы о смелости, самопожертвовании, ответственности, дружбе и патриотизме. Глубокомыслия нет, но намёки на нечто сущностное присутствуют, правда, им не придают веса, и кажется, что среди неразберихи и погромов любые намеки – пустые усилия. А с существованием умных мультфильмов (например, «ВАЛЛ•И» или «Головоломки»), разговоры о том, что «Трансформеры» – легкомысленная детская развлекуха – вообще не отговорка.
Бэй понимает, что зрители хотят поглазеть на колоссальных роботов и убийственные схватки, поэтому он не озадачен раскрытием героев. Сюжет – условность. Другая трагедия «Трансформеров» – толпа карикатурных персонажей. В фильме все военные и госслужащие, в частности причудливый агент Симмонс (Джон Туртурро) из секретной организации «Сектор 7», играют роль рассказчиков, поэтому и экспозиции – тьма. Каждая беседа или монолог навязчиво поясняет о тех или иных событиях. Весь фильм создаётся ощущение, что нас водят за нос. Вдобавок оказывается, что современный мир начался с изучения Мегатрона – идея, на которую, как и на многие другие (очки с координатами Искры; автоботы, которые остаются с людьми, вместо того чтобы строить свой мир), хочется ответить словами Прайма: «Roll out!», или проехали. Попытка изобразить богатую и убедительную мифологию о металлических пришельцах безуспешна и неубедительна.
Нужно быть глупцом, чтобы не углядеть в большом голливудском кино политической идеологии. Весьма показательный момент – первое столкновение людей с металлическими тварями происходит на Ближнем Востоке. Десептиконы нападают на военную базу Соединенных Штатов, однако тень падает на Китай и Иран, но американцы сразу отказываются от таких домыслов. Остаётся, конечно, Россия. И угрожают роботы исключительно Америке. Для Голливуда, видимо, весь глобус – США.
Да и в продолжении саги – «Трансформерах: Мести падших» – глава десептиконов стоит посреди пустынных просторов в развевающейся тряпке, словно арафатке, прямо как архетипичный арабский лидер. Наверное, Америка на самом деле тоскует по Советскому Союзу как единственному врагу. Кинолента богата на американский эгоцентризм. А тем временем роботы называют людей примитивной и жестокой цивилизацией, но автоботы вступаются за нас, потому что мы – американцы – на стороне добра. Вообще десептиконы – очевидный образ нацистов, ибо они желают истребить всех землян, называя их «гадостью», а главный их лозунг виден на роботе, трансформирующемся в полицейскую машину: «Карать и порабощать». План десептиконов проще некуда – контролировать Вселенную, а американцы им дают отпор.
«Трансформеры» Майкла Бэя с бесподобным, ударным музыкальным оформлением Стива Яблонски обладают уникальным стилем. Аплодисменты заслуживает команда по спец- и визуальным эффектам, потому что без этих парней бэевская карусель была бы невозможна. В 2008 году фильм боролся за «Оскар» в трёх технических номинациях: за визуальные эффекты, звук и монтаж звука. Смаковать можно хотя бы сцену на трассе, где десептикон на ходу рубит автобус пополам. А убойный финал, где роботы стреляют и бесконечно дубасят друг друга – красотища и редкий случай, когда во всём фильме сцены с пришельцами в самом деле живее сцен с людьми.
Что-что, но изображение сочное, хотя страшно неразборчивое: дикий беспорядок, где сквозь грохот и треск слышны случайные фразы, которые вброшены для того, чтобы во всей визуально насыщенной каше сориентировать зрителя. Кто-то внезапно крикнет «Мегатрон!», но понять кто именно – крайне сложно. Роботы, кроме Прайма и Бамблби, ничем не отличимы, а круговорот событий сдабривается глупым и неуместным юмором. При этом нельзя пройти мимо саморазоблачительной шутки, что это (Трансформеры, падающие с небес) «в сто раз круче армагеддона», а также насмешки авторов над свободой и открытостью американской жизни – мол, у властей США нет тайн от своего наивного народа.
Если публика с восторгом смотрит на хаотичный салют с архетипичными персонажами, Бэй явно делает что-то правильно. Или увлечённость тупым экшеном больше говорит о нас самих? Чисто технически Майкл Бэй – режиссёр авторского кино. Он последовательно делает фильмы с одним и тем же посылом и манерой повествования. Звучит спорно, но это правда. Его стилю даже дали имя – Bayhem – кинематографическое самовыражение со всевозможными взрывами, большущим охватом и замедленным движением. Мастер хаоса использует быстрый монтаж, гиперактивные движения камеры и исключительную перспективу (зритель может наблюдать за происходящим даже со стороны колёс машины).
С реальностью громогласные картины Бэя не имеют никакой связи, но кино-то – побег от реальности. Изображение становится аудио-визуальным полем битвы, лишённым интеллектуальных деталей. Зрителю в лицо бросается всё сразу и в движении, но даже суета обладает драматическим порядком. Важно особо отметить – чтобы подражать Майклу Бэю, нужно быть Майклом Бэем – порнографическим визионером, способным загрузить зрителя гиперболическими и пафосными событиями. Идеальная сцена в фильме Бэя может быть примерно такой: молодая красотка, сексуально изгибаясь, склоняется над капотом дорогого автомобиля, а на фоне рушатся небоскребы, бегают американские военные и взрываются снаряды. И всё должно быть снято предельно крупно, желательно в слоу-моушн, и все в поту.
В «Трансформерах» нет смысла ни эстетического, ни визуального, ни сюжетного. Нагромождённое происходящее разворачивается чудовищно быстро – аж в голове дымится. На эту серию фильмов по заслугам льют вёдра ненависти, но первая часть франшизы не так дурна. Да, содержание с тупыми шутками – дрянь, но эффекты вакханалии невероятные, главный герой – чудак, но приятный, и жемчужина экранного бардака – гигантские роботические тела, их механика перевоплощения и брутальная озвучка: в доспехах Прайма – Питер Каллен, а в доспехах Мегатрона – Хьюго Уивинг. Развлекательный? Без всяких сомнений! И хотя сама картина похожа на агрессивную рекламу игрушек Hasbro, что-то в этом есть.
Машины выигрывают, а душа умирает, и это тот случай, когда не хватает Спилберга с его чувственностью. Как-никак, а ведь в «Скале» Майкл Бэй продемонстрировал умение изобразить харизматичных персонажей в трогательной истории с увлекательными событиями, где там-сям разбросаны взрывы, погони и перестрелки. «Трансформеры» значительно слабее, но это прекрасный образец впечатляюще пышного, несерьёзного блокбастера. Как ни отговаривай, а люди пойдут на дежурную часть этой бестолковой саги с бесконечными скрежетом и катастрофами. Новый боевик будет громче, дольше, эпичнее. Уже в «Трансформерах» происходящее превращается в базар, пропитанный ирреальным насилием. Ну и пусть. «Трансформеры: Последний рыцарь», мы ждём вас для очередной трансформации!