Проповедь о творце

Она (Дженнифер Лоренс) занимается ремонтом дома. Он (Хавьер Бардем) – её муж, поэт и писатель – пытается творить. Появление в их доме незнакомых мужчины (Эд Харрис) и женщины (Мишель Пфайффер) привносит в жизнь супружеской пары сумятицу, постепенно перерастающую в открытый конфликт.

Даррен Аронофски утвердился на киноолимпе фильмами «Пи» и «Реквием по мечте». Последующие работы американца неизменно приковывали к себе повышенное внимание. Провалившаяся в прокате сюрреалистическая притча «Фонтан» с Хью Джекманом в главной роли и ставший оскаровским лауреатом психологический триллер «Чёрный лебедь» продолжили наработки режиссёра – по форме и содержанию ленты были близки к дебютным произведениям кинематографиста. «Рестлер» и «Ной», вышедшие в прокат в 2008 и в 2014 годах соответственно, напротив, заметно выделялись на фоне предыдущих творений мастера; прежде всего, композиционно. Развивает свою новую линию автор и в своей седьмой по счёту полнометражной картине – загадочной «маме!», вызвавшей множество споров на семьдесят четвёртом ежегодном Венецианском кинофестивале.

Если внешне новая работа Аронофски заметно отличается от его первых фильмов, то ментально она является их верным продолжателем: много внимания уделено вере и одержимости, а в качестве основного инструментария используется аллегория. Практически лишая фильм экспозиции (короткая вступительная сцена только разжигает аппетит), режиссёр постепенно закручивает интригу. В воздухе разливается напряжение, дом кровоточит, герои явно что-то недоговаривают и ведут себя очень странно. Персонаж Лоренс, равно как и зритель, ощущает смутную угрозу, притаившуюся где-то за углом, но не понимает причины её появления.

Когда в дом приходит герой Харриса, это ощущение усиливается. Незваный гость каким-то образом связан с хозяином дома и определённо таит в себе некий страшный секрет. Появление на пороге его энергичной жены в исполнении Мишель Пфайффер доводит ситуацию до абсурда, а мелкие детали, намекающие на разгадки ребуса, разбросанные создателями тут и там, заставляют напряжённо искать ответы на многочисленные вопросы. Чем ближе к финалу, тем больше приобретает в масштабе действо: в дом супружеской четы приходит всё больше народу, начинается подлинная вакханалия, выжить в которой, разумеется, будет дано не всем. Размах драмы симбиотически развивается с увеличением дозы мистического, потустороннего, как всегда играющего у Аронофски роль метафорического высказывания.

Кинематографист берёт нахрапом, делая отсылки к трудам Жан-Поля Сартра (знаменитая пьеса «За закрытыми дверями»), мотивам Священного Писания (Адам и Ева, Ад и Рай, Бог и Святой Дух), заветному сюжету о Музе и Творце, выведенному здесь крупным шрифтом. Фильм выдерживает несколько трактовок, оставаясь при этом смелым артхаусным опытом, несколько стеснённым в выразительной части (например, лента намеренно лишена музыкальной дорожки), но не по взлёту авторской мысли.

Однако по-своему интерпретируя каноничные сюжеты, ближе к инфернальному финалу постановщик несколько заигрывается. Однозначно персонифицируя своих героев, Аронофски делает это немного топорно: созданным образам не хватает тонкости, а аллюзии на «Ребёнка Розмари» Романа Полански – одного из любимых режиссёров американца – в контексте идейной составляющей «мамы!» смотрятся не слишком изящно. Оттого послевкусие от скрупулёзной, эстетически выверенной и многогранной картины остаётся чуть подпорченным.