Жизнь моя гоповская
Отношения мужчины с его отцом – одни из самых важных отношений в его жизни. Отец, а для кого-то дед, – главный наставник в жизни. «Как Витька Чеснок вёз Леху Штыря в дом инвалидов» дебютанта Александра Ханта – кино, прежде всего, о прозаических отношениях отца и сына, о том, как грехи и злоба порой не позволяют дышать полной грудью. Кино об уважении, обиде, надежде и сожалении.
Виктор Чесноков, он же Витька Чеснок (Евгений Ткачук), пьющий с друганами и гулящий тайком от измаянной жены и маленького сына, узнаёт, что его отец, Леха Штырь (Алексей Серебряков), не сказать, что совсем уж невредим, но жив – бывший зэк прикован к инвалидной коляске. На руках ни гроша – только квартира, которую Витька может получить по наследству. Теперь парень стоит перед выбором: отвезти батю в дом инвалидов или грохнуть где-нибудь в лесу.
Трагикомедия Александра Ханта – настоящий роуд-муви о неожиданной и нежеланной встрече с отцом. Витька-то, оказывается, детдомовский – батя бросил, а матушка уж давно умерла. Поглощённый ненавистью, он готов поскорее избавиться от немощного калеки. С первых же кадров – Витька работает на мусороперерабатывающем заводе в глухой провинции – понятно, с кем мы имеем дело. Тип мерзкий. Да что там, он и сам знает, что «идиот». В придачу ко всему Витёк ночами пропадает то в кабаке с шумными собутыльниками, то на диване с вульгарной Лариской (Алина Насибуллина). Однако банк с карикатурным названием «Быстрорубль» на покупку хаты для любовницы денег не даёт. Благо, подворачивается отцовская.
В русском кино ещё не было столь смачной картины с лихим повествованием, вроде «На игле», богатой цветовой гаммой, точь-в-точь похожей на «Амели» Жене и «Гнев» Скотта (шикарная работа молодого оператора Даниила Фомичева), редкими замедлениями, деревенскими просторами необъятной России и заряженной звучным саундтреком. Фильм напичкан современными молодежными хитами: тут вам и Хаски, и Пика, и группы «Грибы» и «Не твоё дело». Странно, что в этой обойме нет «Аигел» и «Кровостока». Музыкальные композиции разбавляют драму, разделяя сюжет на множество глав, и не позволяют фильму превратиться в жутчайшую трагедию.
При этом едкому юмору тоже не дают затмить дилемму разгневанного парня и горе его обессиленного, никому не нужного отца. Словом, «Как Витька Чеснок…» – классическая история отцов и сыновей, обыгранная с иронией, сутью близкая к «Возвращению» Звягинцева, освежённая вырвиглазными красками, гротескными персонажами (бандитская романтика), сдобренная житейскими беседами, а если люди молчат – город говорит. Так, на стене жилой многоэтажки чёрным по белому написано «жопа». А женщины здесь наваливают похлеще, чем нынешние музыканты «наваливают басс».
Евгений Ткачук бесподобен в образе бравурного, шустрого, похотливого гопника с приступами ярости и в моднявых кроссовках Nike, или, как говорят местные, «конях козырных». Правда, только ближе к финалу истории нельзя не увидеть пугающий парадокс этой колоритной драмы. Если откинувшийся Штырь – эдакий олдскульный бандюган, то Чеснок – фрукт нового поколения. Витьку то и дело сравнивают с папашей-зэком, хотя оба не скрывают своего взаимного отвращения. Хипповая эстетика картины старательно замыливает уныние и дремучесть двух субкультур, которые сегодня по-видимому воспеваются, будь то балаклавами «Грибов» или спортивками Хаски. Культура улиц – ностальгия по «лихим 90-м»? Истосковались? Тучи сгущаются, когда в гости приезжает уже настоящий, тюремный криминал во главе с интеллигентнейшим героем Андрея Смирнова. Воссоединение отца и сына становится объединением поколений и признанием, что злые 90-е Россию не покинули.
Фильм, отметившийся призом в Карловых Варах, выдвинут на отбор кинопремии «Золотой глобус». Остаётся только пожелать авторам удачи, потому что картина без всяких сомнений чудесная. Как ни крути, кино круче своего названия, которое в самом деле может отпугнуть, а потом смотришь на экспрессивное блюдо с ядовитыми красным, жёлтым и зелёным цветами и разными запоминающимися изречениями: «залётное чмо», «тарантас обоссу» и «сиськи мять», а пресыщения всё равно нет. Возможно, содержательно роуд-муви Александра Ханта – развёрнутый и доведённый до ума эпизод из советской классики «Любовь и голуби» – «Ну, руби… Руби, сынок.. Руби!!!», и где хантовский заключительный аккорд без сладкого мелодраматизма тихонько нашёптывает, что человеческая жизнь не ограничивается холодильником, квартирой и «траходромом», что невзирая на почти комиксовую подачу, делает фильм действительно русским.
