Дарья Лебедева: Когда я решила снять «Каждый 88», было чувство, что мне помогала вся Вселенная

Молодой режиссёр из Иваново Дарья Лебедева в киноиндустрии недавно, но уже успела привлечь к себе внимание. Её последний фильм – «Каждый 88» – вошёл в конкурсную программу 38-го Московского международного кинофестиваля, а предыдущие работы участвовали в фестивалях «Шорты», KONIK Film Festival, «Святая Анна», «Новый горизонт» и в открытом фестивале «Любительское кино + PROFI». Также Дарья – основательница киностудии «Наследники». Прямо сейчас девушка готовится к съёмкам своего первого полнометражного фильма, а в свободное от подготовок время любезно согласилась дать нам интервью.

 

– Дарья, откуда у вас изначально появилась любовь к визуальному искусству? Что на вас повлияло?

– Вы знаете, режиссура – это форма искусства, которая совмещает в себе, по сути, и аудио, и визуальный ряд. Я какое-то время фотографировала, писала картины, стихи, но ничто не могло меня удовлетворить. Я не чувствовала отдачи от искусства. Картины, в принципе, стоят, пылятся. Да, на них посмотрят, покивают, но зрители не испытывают те же чувства, которые испытываю я, когда их пишу. Ни ненависти, ни любви. Можно, наверное, эти чувства передать, может, у меня не получилось.

А кино в себе совмещает всё, что я делала раньше – и даже больше. И возникает как раз этот обмен энергетикой – когда я вкладываю какие-то чувства, они ко мне возвращаются; когда я вкладываю свою печаль, я вижу, как зрители плачут; когда я вкладываю свою любовь, свою нежность – вижу, как они улыбаются. Когда я шучу (а у меня специфическое чувство юмора), и зал смеётся – это для меня самое высшее счастье. Вот почему мне кажется, что комедию намного тяжелее снять, чем драму. Ну, хорошую комедию.

– Но одно дело захотеть стать режиссёром, и другое – чтобы появилась какая-то возможность для этого. Как вы к этому пришли, как у вас впервые появилась возможность что-то сделать?

– Мне кажется, я всегда очень нестандартно мыслила. Мне почему-то никогда не казалось, что есть сложности в том, чтобы чем-то заняться. Если бы я захотела в какой-то момент стать президентом, то я бы начала шаг за шагом идти к этой цели. (смеётся) Мой путь к режиссуре начался с мысли: «Что, в первую очередь, мне необходимо для создания фильма?» Нужен сценарий. Значит, сяду и напишу его. Мой первый сценарий выглядел очень смешно. Я даже не удосужилась прочитать правила, согласно которым он создаётся. Можно сказать, у меня получился обычный рассказ, а не сценарий: «Он поднимается в гору… Дождь начинает капать… Дождинки капают ему на губы…». Что-то такое.

Мне никогда не казалось, что есть сложности в том, чтобы чем-то заняться.

Далее, кто необходим для кино? Видеооператоры. Так как я из небольшого города Иваново, у нас все друг друга знают, поэтому я решила пойти к самым дорогостоящим операторам. (смеётся) Пришла в розовых тапках и говорю: «Мальчишки, не хотите кино снять?» Они: «Покажите сценарий». Я дала прочесть им свой сценарий, и так как они тоже неопытные, им показалось, что всё нормально. На тот момент из оборудования у них были фотоаппараты, которыми они очень круто владели. И мы решили ехать.

На самом деле я поняла секрет, как можно заинтересовать людей. Я сказала: «Мы с вами поедем снимать к морю. Будем купаться, загорать, есть. Я вам денег не заплачу, но арендую дом и проспонсирую дорогу». Они очень обрадовались. Эта идея могла привлечь не только видеооператоров, но и актёров. Я решила поехать в Москву, чтобы найти необходимых мне людей. Зачастую я просто подходила к разным театрам и буквально ловила актёров на улице, а один из них обратился ко мне с просьбой провести фотосессию, так как раньше я была фотографом. Пользуясь моментом, я предложила ему сняться в своём фильме.

И вот мы встретились с Димой Чеботарёвым – он сейчас, кстати, очень хорошо продвигается по карьерной лестнице в театре. Таким небольшим составом, на трёх машинах, мы поехали в Туапсе снимать мой первый фильм.

– Это был фильм «По пути»?

– Да. Я накопила только на дом и еду. В итоге за восемь дней съёмок, ребята покупались только 15 минут, потому что, оказывается, кино снимать тяжело. Конечно, я долго откладывала на эту поездку и много работала. У меня ушло где-то 300 тысяч. Также у меня были деньги на всякий пожарный – дать кому-нибудь взятку, например. Я морально к этому готовилась, потому что ехали мы без всяких разрешений и снимали, пока никто не прогонит. Так и произошло на железнодорожном вокзале в Туапсе, но мы успели снять сцену с реальными проводниками, потому что у нас не было денег на форму. Тогда я поняла, что кино – это очень весело.

Но самые главные эмоции и чувства я испытала, когда у меня был первый показ двух коротких метров. Для Иваново это было событие – что кто-то из их родного города сумел снять фильм, – и набился полный зал. Я до сих пор не понимаю, как на короткий метр пришло 500 человек. Наверное, из-за того, что у нас правда маленький город и все друг друга знают, собралась толпа людей.

– Испытывали гордость за своих.

– Да-да-да. Во время просмотра они то смеялись, то плакали, а потом начали подходить ко мне и обнимать. После показа фильма «Одна любовь» одна женщина прослезилась и позвонила мужу, узнать, всё ли у него в порядке. И тут я поняла: «Ничего себе, вот это отдача». Все хлопали, и я осознала, что это очень благодарный вид искусства. Ты очень много пыхтишь, конечно, но потом столько счастья! Самое приятное, что у тебя есть возможность выложить фильм в интернет и долгое время этот «ребёнок» будет приносить тебе счастье. Он начнёт жить самостоятельной жизнью, будет появляется на каких-то сайтах, тебе даже могут написать через пять лет и сказать: «Какой прикольный фильм». Ты, конечно, как творец, перерос его уже сто тысяч раз, но он кому-то приносит улыбку – это же здорово.

– Значит, студия «Наследники» была следующим шагом?

– Да. Когда я поняла, что надо переходить на серьёзный уровень, то решила выяснить, какое требуется оборудование для съёмки «большого» кино. Я была в шоке от цен! Но сейчас я прекрасно понимаю, что кино это совокупность – технической части и души. Не бывает одного без другого. Я, конечно, не знаю всех тонкостей и деталей кинотехники, но у меня очень грамотные парни рядом, они подсказывают. Тем более что мне не обязательно знать все технические характеристики моего оборудования. Я должна лишь понимать его возможности.

Я оббила не один порог, прежде чем найти человека, который в меня поверит.

Когда список фамилий людей, которые могут выполнять творческую работу, превысил все возможные лимиты, мы поняли, что нам проще создать киностудию. Я оббила не один порог, прежде чем найти человека, который в меня поверит, потому что два коротких метра – это очень мало. Но на тот момент мне никто не объяснил, что кино – это сложно. Я просто пошла и начала делать. Сейчас у меня есть продюсер и я очень люблю этого человека. Несмотря на мои ошибки, он говорит: «Всё у тебя получится!», и это придаёт сил. Сейчас у нас есть базовое оборудование: мы купили камеру Red, доли, слайдер, стэдикам, свет. То есть, в Иваново у нас в наличии стандартный набор техники, который необходим для съёмки. Это очень здорово. В любой момент, если нам просто нравится погода, мы можем поехать поснимать.

– А с коммерческими заказами, чтобы это всё окупалось – реклама, клипы – работаете?

– Да. Мы снимаем и то и другое. Правда, поработать с клипами нам ещё не удавалось, но снимаем мотивационные ролики, имиджевое видео, что мне также очень нравится делать, так как я стараюсь подходить к этому как к настоящему кино. Если вы знакомы с роликами, которые показывают на фестивале «Каннские львы», то знаете, как они могут впечатлять, вдохновлять зрителя. Когда реклама представляет собой маленькое кино или маленькую историю. Именно с таким подходом я скоро буду снимать три ролика для одной фирмы. Каждый из них это, своего рода, короткий метр. Я в полном восторге от того, что придумала, хотя это просто реклама медицинского оборудования.

– Сколько примерно человек у вас сейчас в студии?

– Конкретно в Иваново – 16 активно работающих человек. Но мы ещё раскиданы по стране. Композитор живёт в Украине, на Донбассе, а в Москве есть ребята, которые поддерживают и помогают с сайтом. В целом нас человек 25 и мы снимаем рекламу.

– Каков идеальный сценарий развития вашей студии: вы хотите в дальнейшем, чтобы она стала чем-то крупным, или оставаться небольшими, сохранять независимость, продолжать работать в том же духе?

– Почему вы считаете, что одно другому мешает? Мы будем крупными и независимыми.

– Хороший ответ. Теперь давайте поговорим о третьем фильме («Каждый 88»). Он более нашумевший и актуальный, и было бы интересно узнать, как проходили его съёмки. У вас же тоже были жутко ограничены бюджет, ресурсы и так далее? Наверное, помогали все, кто мог?

– Да, помогали все, кто мог – это про Иваново, на самом деле. Я жила в Москве какое-то время, но уехала, потому что у меня было огромное количество идей, которые никто не хотел поддерживать. Меня всегда разрывали интересные идеи, но в Москве очень тяжело вдохновить людей пойти снимать кино или в принципе делать что-нибудь бесплатно. В Иваново проще. Когда ты кидаешь здесь клич: «Эй, ребята, пошли устроим какую-то движуху», все сразу откликаются.

Мне всегда нравилась тема особенных людей. Людей, которые отличаются от толпы. Может, это частично и моя история, потому что я всегда иду против толпы.

Когда я решила снять «Каждый 88», было такое чувство, что мне помогала вся Вселенная. Затронута очень нестандартная тема – аутизм, не каждый решится про это снимать. Я тоже очень долго не могла найти к ней подход. У нашего друга дочка аутистка. Он её растит просто героически. Девочка красотка, блондинка. Все аутисты разные, не бывает двух одинаковых. Вот Алина – она очень тактильная, подвижная. Обычно аутисты, наоборот, боятся прикосновений чужих людей, а Алина подходит, обнимается. Меня сразила наповал эта девчонка и эта семья, которая борется. Сейчас они открыли фонд, который называется «Повышенная потребность», и помогают другим семьям.

На самом деле, я понимаю, что, когда в семье рождается необычный ребёнок, первое, что, приходит на ум – закрыться от общества и воспитывать ребёнка самому. Потому что общество не особо принимает тех людей, которые чем-то от них отличаются. А они взяли такую смелость – объединять всех вокруг себя, общаться, смеяться, больше гулять, ходить на мероприятия. Эта деятельность меня очень вдохновила и я начала больше общаться с аутистами, их мамами, потому что, по статистике, папы почти всегда уходят из таких семей.

Мне всегда нравилась тема особенных людей. Людей, которые отличаются от толпы. Может, это частично и моя история, потому что я всегда иду против толпы, за что меня также не всегда принимали. Конечно, я не аутист, но я часто сталкивалась с такими же проблемами. Я изучила эту тему, она меня вдохновила, началась работа над сценарием.

Так как я режиссёр, а не сценарист, первое, что пришло в голову – объявить конкурс сценариев. Я прочитала, наверное, штук 150 безграмотных сценариев. Люди поленились даже изучить, что это за расстройство, узнать что оно не лечится. Они писали слезливый бред – и всё было построено на жалости. А я не люблю чувство жалости, мне кажется, оно какое-то низкое. Тебе кого-то жалко – иди и помоги. Если ты не можешь ничего сделать, то попытайся пересмотреть этот вопрос внутри себя. В итоге концепцию фильма я придумала сама.

Тяжело сделать героя-аутиста, потому что между героем и зрителем – пропасть. Знаете, почему сложно сделать кино про гения? Потому что обычный зритель не может чувствовать то же, что и главный герой – в этом главная проблема. Ему тяжело быть сопричастным человеку, у которого иначе работает мозг. Поэтому я очень долго думала, как это провернуть, и поняла: а что если я сниму аутиста до того, как он стал аутистом? Меня так это сразило. Я придумала мир, где души ещё не обрели своего тела. Я нашла сценариста, который помог мне это воплотить – Андрея Перова, КВНщика, мы до сих пор с ним работаем. Андрюша шутит, а я больше по части драматургии. Он написал сценарий за две ночи. Я просто чуть в обморок не упала от счастья – наконец-то человек изложил мои чувства так, как я это вижу.

Мы попросили энтузиастов, которые хотят сниматься в кино, сшить костюмы самим. То есть они потратили свои деньги, силы, время, чтобы сшить костюмы. Я такого не видела ещё нигде.

– В дальнейшем этот первоначальный сценарий как-то изменялся? Вы где-то упоминали, что он был более мрачным и назывался иначе.

– Да. Мрачная версия была до Перова. Когда появился Андрей, всё изменилось. Что первое приходит тебе в голову, когда думаешь о чистилище? Конечно, мрак. Но потом, мы пришли к вот более солнечной версии, в советской стилистике. С момента, когда я начала «страдать» этой идеей, до появления сценария прошло 6 месяцев. Мы много раз всё переделывали. Сейчас мой перфекционизм мешает мне быстро написать полный метр.

А потом всё начало очень быстро складываться. Актёров мы подобрали молниеносно. Постоянные кастинги, пошив костюмов… При просмотре обратите, пожалуйста, внимание на массовку: сделать такую толпу проработанных персонажей было непросто. Мы попросили энтузиастов, которые хотят сниматься в кино, сшить костюмы самим. То есть они потратили свои деньги, силы, время, чтобы сшить костюмы. Я такого не видела ещё нигде. Но ивановские ребята нас впечатлили.

Нам даже помогал Ивановский ОМОН: у нас была полевая кухня и военные палатки, чтобы мы хранили костюмы на площадке. Администрация Фурмановского района подарила нам туалеты. Да, мы потратили деньги, но в основном на аренду недостающего оборудования, на актёров, на бензин. Но всё, что можно было найти бесплатно, мы нашли бесплатно. Этим и дорог этот фильм, что он такой душевный во всех отношениях.

Потом съёмки… Грубо говоря, мы сняли этот фильм за 4 дня.

– Из них съёмки в пустыне, похоже, заняли буквально один день?

– Конечно. Когда у тебя столько людей, которые сегодня могут одеться так, а завтра по-другому, а потом ещё на следующий день кто-нибудь заболеет, кому-то надо к бабушке, кому-то к сестре… Я поняла, что пока у меня есть возможность, надо срочно снять этих ребят, потому что, возможно, завтра они поймут, что кино – это не так весело, когда приедут домой опалённые и все красные. (смеётся)

– В итоге фильм был очень тепло принят. Но из открытой информации о вас непонятен только один момент – как этот фильм связан с Каннским фестивалем? Где-то одно пишут, где-то другое…

– О боже. (смеётся) Мы прошли на Московский международный кинофестиваль, но его представители были на Каннском и объявили, что мы прошли, именно там. И мы, такие радостные, получили новость из Канн, что мы прошли на Московский. Но почему-то многие путают и пишут, что мы прошли на Каннский фестиваль. В принципе, я не против. (смеётся) Конечно, давайте, создавайте нам хорошую карму – и мы пройдём и туда тоже.

И, да, встретили тепло. Вообще, программа коротких метров была классная. Мне понравилось, что у всех стран настолько разные фильмы. Корейские, например, очень интересные. Тайвань привёз какой-то сумасшедший фильм. В одном три минуты просто всех режут. Смысл вообще не понятен, но резня бешеная. (смеётся) Молодые режиссёры отрываются по полной программе, кто во что горазд. Я была единственной с «потусторонним миром», чем тоже отличалась. Кроме этого, я, наверное, была единственной девушкой, которая приехала из провинции. Потому что, на самом деле, кино в провинции – это пока диковинка. Московский кинофестиваль – это очень яркое впечатление в моей жизни. С утра до двух ночи в кинотеатре смотреть фильмы… так здорово было.

– И после Московского кинофестиваля что-то изменилось? Открылись новые возможности, может, как-то иначе стали относиться к вашей студии?

– Да нет. (смеётся) Я и так смотрю кино круглые сутки, просто мне понравилась атмосфера. Когда я создам какой-нибудь фестиваль, я немножко по-другому всё организую, мне не хватило общения в киносреде. Этого очень много на Кинотавре и этого очень мало на Московском.

– То есть, есть планы по открытию своего кинофестиваля в будущем?

– Знаете, я совсем не отрицаю, что буду делать много разных вещей в жизни. Этим летом, например, мы сделали проект «Крыша». Это кинотеатр под открытым небом, он находится на крыше самого крупного торгового центра в городе. Мы постелили там зелёную траву, поставили сто шезлонгов (нас поддержали бизнесмены города Иваново), натянули огромный экран и всё лето крутили фильмы, которые были представлены на Каннского кинофестивале. У нас не было ни одного свободного места. После просмотра мы обсуждали кино, нам доставляло удовольствие смотреть фильмы не дома, а под звёздами.

Конечно, были проблемы с погодой в нашей средней полосе. Но мы придумали дождевики, со всем справились, получили кайф от этого проекта, который напрямую связан с кино и нашим вдохновением. Поэтому, если я захочу сделать фестиваль, думаю, у меня получится. На данный момент у меня есть некоторые идеи, ничего конкретного, но когда у меня станет побольше времени – почему бы и нет?

Здорово учиться кино на практике – сразу окунуться в боевые действия. Я так училась и мне кажется, в этом есть свой драйв.

– В другом интервью вы говорили, что были планы по открытию киношколы в Иваново…

– Ой, я всё хочу: и киношколу, и кинофабрику… (смеётся) Нет, правда, я человек, мне кажется, без тормозов. Я хочу всё! Я не вижу никаких проблем в реализации идей, но сейчас я решила сконцентрироваться на полном метре. Когда у меня появится свободное время, я наверняка возьмусь за реализацию этих идей.

Я считаю, что кинообразование не обязательно должно быть классическим. На самом деле, можно сразу учить людей на практике. Я так училась и мне кажется, в этом есть свой драйв. Ты допускаешь кучу ошибок, но потом делаешь выводы и не допускаешь их повторно. Это намного веселее – сразу окунуться в боевые действия, – чем сидеть за партой пять лет.

– На Западе постоянно шумят скандалы по поводу неравноценности условий для мужчин и женщин в кинобизнесе. Возможно, в России всё несколько иначе, но вас не страшит, что какие-то двери, возможно, будут из-за этого чуть сложнее открываться?

– Вы знаете, сколько сейчас женщин-режиссёров? Мне кажется, мы вас притесним, а не вы нас. (смеётся) Дай бог вообще удержать всю эту женскую силу. Я об этом не переживаю.

– С тех пор как вы стали режиссёром, вы стали иначе смотреть на фильмы, которые смотрите для удовольствия? Что подмечается теперь в первую очередь?

– Да. Например, на российские фильмы я теперь хожу с другим настроением. Я радуюсь, когда российское кино выходит в прокат и имеет успех. Постепенно у зрителя вырабатывается некое доверие. А если люди будут испытывать отвращение к фильмам отечественного производства, то как они потом пойдут на мой фильм? Но в последнее время всё больше хороших фильмов! Я думаю: «Давайте, давайте, мальчики, снимайте хорошее кино, чтобы я потом запустила свой фильм и люди пошли». Я была в кинотеатре на фильме «Ледокол». Мне показалось, что это очень хорошее кино с добрым посылом. Молодцы.

Вообще, я смотрю всё – от интернетных роликов до длиннющих сериалов. Вдохновить может что угодно. Я не разбираю все фильмы по деталям, которые смотрю. Для начала я стараюсь расслабиться и посмотреть кино как зритель. Если оно меня тронет и доведёт до слёз, я постараюсь выяснить, что именно вызвало во мне такие эмоции, заставило плакать или смеяться. Я попытаюсь понять, какие режиссёр использовал инструменты, чтобы так сильно на меня воздействовать. Всё это я запоминаю, чтобы использовать в будущем.

– А есть какие-то фильмы и сериалы, которые являются определяющими в таком смысле: если, например, человек их любит, то это ваш человек?

Нет. Мой муж, например, любит русский артхаус, а я совершенно не понимаю, как это может нравиться. Обычно, он смотрит фильмы в наушниках, а когда я прохожу мимо и вижу эти русские бандитские морды, говорю: «Господи». Но человек имеет право любить всё что угодно. Иногда муж может мне подсказать и рассказать что-то о русских актёрах – он в этом разбирается больше, чем я, потому что мне тяжело бывает смотреть наше кино.

– С кем из русских актёров вам хотелось бы поработать?

– Я сейчас буду жутко банальна. Мне кажется, у нас мало актёров. Речь не о таланте, а об органике. Мне ближе те, кто органично смотрится в разных образах и в самом деле умеют перевоплощаться. Когда я смотрю на таких актёров, меня не тошнит. (смеется) Ну… Хабенский. Я хочу с ним поработать. Мне кажется, если я напишу достойный сценарий, он наверняка не побоится пойти с молодой девушкой-режиссёром в какой-то путь. Рената Литвинова мне очень нравится. Ужас в том, что я сейчас буду называть фамилии, которые всем известны, я буду наверняка повторяться. У нас не так много хороших актёров.

– Потому они всем и известны, наверное?

– Ну да. Паль у нас новая звезда. Мне, конечно очень жаль, что он снялся в «Горько!», бедный Паль. Он такой органичный, такой кайфовый. Когда я на него смотрю, я получаю удовольствие, я ему верю. Очень талантливые актёры работают в Гоголь-центре.

Я не ворую сюжеты, а придумываю такие, каких ещё нигде не было. Я решила, что это и есть мой путь.

– Хорошо, а если мы расширим вопрос. Допустим, есть проект мечты, и можно взять любого актёра, оператора, продюсера, хоть с Запада, откуда угодно, какой бы он был? И, возможно, о чём? Вот представьте, что у вас неограниченный бюджет и все возможности. Что бы это было и с кем?

– Вы сейчас удивитесь, но когда я пишу, у меня в голове нет никаких ограничений. Но хорошо… Актёры? Мерил Стрип, например. Потрясающая женщина, она стареет, но она прекрасно стареет. Я бы её сняла. Джулия Робертс. Благодаря этой актрисе я рыжая. Я засматривалась на фильмы с её участием, её рыжая копна волос до сих пор в моём сердце. Я, наверное, как она сейчас. Дауни-младший. Он мне очень понравился в «Судье». Я очень люблю Marvel и всякие супергеройские истории, также мне он нравится как Железный человек.

– А хотелось бы вам в будущем попробовать себя на каких-то других ролях, например, спродюсировать чужой проект, или поработать на телевидении?

– Российская действительность такова, что нам приходится одновременно и продюсировать, и писать сценарии. Я сейчас полгода пишу сценарий со своими ребятами, и не потому, что я очень хочу этим заниматься. Мне пришлось пройти два сценарных курса, потому что в нашей стране настоящая нехватка сценаристов. Сейчас я работаю с талантливыми мальчишками, но они такие же начинающие, как и я, и в этом проблема – порой не хватает опытного мнения. Мы сейчас стараемся подключить таких коллег. Вот я и сценарист, и режиссёр, и, если понадобится, буду продюсировать, но мне хотелось бы заниматься только режиссурой. Это удивительно увлекательный мир.

– Полнометражный фильм, конечно, ещё пока на стадии написания сценария, но есть ли хоть какие-то детали, которые можно рассказать уже сейчас?

– Могу лишь сказать, что я не хотела бы ограничиваться Россией. Скорее всего, съёмки будут и за границей. Фильм будет понятен не только русской публике, но и всему миру. Наши, например, часто воруют голливудские сюжеты, но делают всё очень плохо. А я не ворую сюжеты, я придумываю такие, каких ещё нигде не было. Я решила, что это и есть мой путь.

Сюжет у меня уникальный, я ещё нигде не видела подобный фильм. Я хочу работать по таким принципам, чтобы он был понятен и людям из Сирии, и людям из Франции. Если получится, то, может быть, мы продадим его ещё куда-то за рубеж. Не буду ограничиваться только русским колоритом, мне хочется сделать кино на международном языке. Сюжет не могу раскрыть, потому что, когда работаешь, бывает такое, что за один вечер семейная история превращается в историю любви.

– Вы живёте в провинции и, тем не менее, у вас всё довольно успешно выходит. Что бы вы посоветовали людям, которые вот так же живут в провинции или просто не имеют каких-то возможностей, но хотят снять своё кино, чтобы его увидели?

– Ну да, я живу, по сути, в провинции, но часто бываю в Москве для вдохновения. Я понимаю, что не все могут приехать вот так просто за знаниями в столицу. Сейчас интернет очень помогает в самообразовании – и если у вас есть желание, то не вижу никаких преград. Достаточно любой камеры – даже айфона – для своих первых работ. Достаточно просто доказать, что у вас есть особое видение мира и, главное, что вам есть что сказать.

Мне кажется, московским ребятам тяжело так же, как и провинциальным. В Москве переизбыток молодых режиссёров и киношкол.

Люди часто идут снимать артхаусные фильмы не из-за того, что чувствуют своё призвание в этом направлении или им есть что сказать этому миру, а просто потому, что думают, что смогут сделать то же самое не хуже остальных. Мне кажется, они просто теряют своё время и засоряют пространство. В действительности идти в эту профессию стоит тем, у кого душа болит по каким-то причинам и им хочется что-то изменить к лучшему. Придумывай элементарный сюжет и иди снимай на айфон. Если ты талантлив, то допустишь кучу ошибок, но в работе будет видно зерно твоего таланта, дальше тебя заметят – и всё будет в порядке.

Мне кажется, московским ребятам тяжело так же, как и провинциальным. В Москве другая проблема – там переизбыток молодых режиссёров, переизбыток киношкол. И когда ты чувствуешь, что вокруг тебя одни молодые режиссёры – посмотришь на них внешне – такие космические, у них прямо соединение с космосом – и думаешь: «Что же я, лошара, буду делать в этом мире пафоса и гламура?». Наверняка, им тоже тяжело прорываться через огромное количество коллег. А мне проще – я единственный режиссёр города Иваново – и меня все поддерживают. «– Ребята, айда в пустыню! – О, ура, в пустыню!». Мне кажется, это очень мило, что меня целый город поддерживает. Я могу этим похвастаться.