Грешный рай
Тема нетрадиционной любви в кино уже довольно привычная, но щекотливой от этого она быть не перестаёт. Вот только удачных фильмов, повествующих о ЛГБТ-отношениях, можно пересчитать по пальцам, поскольку подобная кинопродукция оказывается либо конъюнктурной и вымученной, либо просто пошлой и вульгарной, далёкой от изящества. Очередная история однополых взаимоотношений под названием «Божья земля», номинировавшаяся на премию BAFTA как лучший британский фильм года, тоже вызвала крайне смешанные чувства.
Джонни (Джош О’Коннор) – молчаливый, нелюдимый фермер гоповатого вида, который живёт в сельском доме с отцом и бабушкой, пасёт коров и овец, принимает у них роды, разгребает навоз. А заодно зависает в местном баре и периодически снимает парней для быстрого разового секса. Этот порочный круг продолжается до тех пор, пока у него на ферме не появляется новый работник, румынский мигрант Георге (Алек Секаряну), который влюбляется в Джонни. Вот только способен ли прожжённый циник, живущий в физической и духовной грязи, найти в сердце тёплые и светлые чувства хоть к кому-нибудь?
Эту картину можно охарактеризовать как полную антитезу вышедшему недавно романтическому шедевру «Зови меня своим именем»: вместо высокого поэтического киноязыка – суровая приземлённость душной реальности, тёплую и солнечную Италию заменили холодные и неприветливые английские осенние пустоши, присутствует даже ключевой диалог с отцом ближе к финалу (только ощутимо более короткий и слабый), а нежность прикосновений и передача страсти через одни только поцелуи и объятия заменены отталкивающим сексом.
Кино на полном серьёзе грязное – обилие физиологий вроде засовывания рук по локоть в коровий зад (слава богу, что не друг другу – и на том спасибо), овечьи роды и реанимации ягнят/телят заливает экран, половые сношения происходят то в туалетах, то в трейлерах, то чуть ли не в навозе и сняты самым дискомфортным образом. Понятно, что это способ создания определённой атмосферы и демонстрации образа главного героя, которого от всей этой мерзости должна вернуть к человеческому облику чистая любовь. Но в подобных психологических деталях постановщик и сценарист Фрэнсис Ли уже не слишком силён – рассказывая на экране свою, частично автобиографическую историю, он лишь хорошо демонстрирует быт и дух провинции с её суровой красотой и одновременно удушающим чувством сельского болота, из которого не выбраться, как и предсказуемо откровенен в секс-сценах. А вот повествуя о пробуждении чувств, он слишком старается угодить прежде всего тематической аудитории, демонстрируя больше физиологии и тел, чем препарируя души.
Психологические метаморфозы, реакции и поступки как главных героев, так и родственников Джонни не всегда убедительны и претерпевают важные изменения внезапно, без внятных доказательств на экране. Например, постановщик крайне мутно раскрывает образ самого Джонни, который не пойми от чего мучается – было бы понятно, если его внутренний конфликт был обусловлен отсутствием возможности реализовать сексуальные желания, но он спокойно снимает парней в провинциальной глуши, когда только пожелает. Образ Георге интереснее – он словно сам символизирует любовь ко всему окружающему (очень удачные метафоры, когда в его руках оживают умирающие животные), хотя тоже далёк от святой невинности, а его способы вытянуть наружу всё лучшее из Джонни и продемонстрировать привязанность к нему показаны довольно плоско (к примеру, очень натянутая и даже несколько нелепая сцена с ужином, где Георге перчит любимому тарелку с макаронами).
В стремлении устроить лучшее будущее для героев постановщик также прямолинеен и слишком легко разрешает очень сложные личностные вопросы, как будто вновь хочет угодить зрителю, а основная тема всей истории может быть озвучена одной перефразированной цитатой из фильма «На пятьдесят оттенков темнее»: «Они научили меня трахаться, он научил меня любить». И если ведущие актёры с лёгкостью идут на откровенные сцены, то более тонкие и искренние моменты даются им хуже, из-за чего наиболее сильное впечатление производит Джемма Джонс в роли бабушки Джонни. Она вынуждена разрываться между стиркой, готовкой и уходом за больным сыном, втайне страдая от трудностей примирения с образом жизни внука, о тайных страстях которого давно всё понимает.
