Знаменитый титулованный фильм Федерико Феллини «Сладкая жизнь» – едкая сатира на итальянскую элиту 1950-х годов. Картина, запрещённая к показу в Испании до 1975 года, стала одной из самых кассовых в карьере итальянского режиссёра, породила не один диспут в профессиональной среде и к настоящему времени стала настоящей классикой фонда мирового кино.
Задумав осуществить жизнеописание римской золотой молодёжи 50-х годов XX века, героев многочисленных светских раутов и разнузданных ночных вечеринок, постановщик черпал вдохновение из собственного опыта. Фестивальные дни кинопремий, бесконечно сменяющие друг друга аэропорты, гостиницы, праздные зеваки и модные шумные гулянки натолкнули уроженца Римини на размышления об искусственности, порочности людей нового времени, предпочитающих или вынужденно смирившихся с таким жизненным укладом.
Сам мэтр неоднократно заявлял, что первоначально задумывал снять фильм про кинофестиваль, где основными действующими лицами были бы актёры и актрисы, продюсеры и журналисты. Чуть позже идея трансформировалась: местом действия был выбран город Рим, а на главную роль – журналиста Марчелло – был приглашён Марчелло Мастроянни, которого картина Федерико Феллини сделала известным и популярным артистом.
Фильм ознаменовал собой водворение на европейских экранах интеллектуально-философского кино, поднимавшего вопросы человеческого самопознания и мироощущения. Сложность данной проблематики, конечно же, лежит далеко за пределами кинематографической вселенной. И тем значимее работа итальянского режиссёра! Нетрудно понять, почему творение мастера было обласкано критиками, а самому ему позволило получить культовый статус. Режиссёру удалось соединить несочетаемое, ведь массовость – почти всегда антоним сложных идей и непростых дилемм. Феллини, следуя по пути почившего неореализма (именитый постановщик начинал свой путь в кино как кинодраматург многих классических фильмов послевоенного периода), подтолкнул зрителей к поискам Бога, живописуя на своих грандиозных фресках маргиналов – зачастую материально обеспеченных и условно-успешных, но пустых и безвольных людей без смысла жизни.
Глупо отрицать влияние картины на мировое искусство XX столетия, будь то литература, кино или живопись, ведь детище режиссёра фактически образовало новое течение в кинематографе – пост-неореализм (предтечей этого был другой уважаемый фильм Феллини «Дорога»), побудив амбициозных и талантливых постановщиков перейти от конфликта «герой-система» к внутреннему конфликту героя.
«Сладкая жизнь» – не противопоставление гедонизма аскетизму, а лишь демонстрация пустословия, сладострастной порочности, несоответствия осязаемого и действительного. История Марчелло Рубини – это меткое авторское высказывание на тему бесцельного существования, гонки за нескончаемыми наслаждениями материального мира. Некоторые критики сравнивали ленту с «Божественной комедией» Данте. Они находили в фильме соотечественника великого итальянского поэта семь явно выделяющихся эпизодов, что давало повод проводить аналогии с семью смертными грехами, уподобить Рим современному аду, а героев «Сладкой жизни» – героям произведения Данте.
Фильм подарил миру термин «папарацци», образованный от фамилии одного из персонажей картины – вездесущего фоторепортёра Папараццо (Вальтер Сантессо), не имеющего моральных ограничений в погоне за сенсациями. Также картина Феллини фактически стала прародительницей понятия «артхаус», а в одном из эпизодов в небольшой роли рок-певца появился молодой Адриано Челентано – будущая звезда «Укрощения строптивого» и «Блефа». Феллини подражали, «Сладкую жизнь» цитировали, на неё ориентировались при создании художественных фильмов как европейские, так и американские постановщики. Что, безусловно, является лишним примером её культурологической ценности.
Притча о поисках своего места в мире в декорациях суетливого, наполненного сумасшедшей энергией Рима показывает не только трагедию главного героя, но и неудачи его спутников и спутниц. В душе подруги Марчелло Эммы (Ивонн Фюрно) живёт болезненная, слепая любовь, которая постепенно съедает молодую женщину. Светская львица Маддалена (Анук Эме) забавляется плотскими утехами и видит в них спасение от беспечной праздности. А американская кинозвезда Сильвия (Анита Экберг) до того избалована и привычна к роскоши и обольстительным ухажёрам, что почитает это за должное. Показательны и драматичны сцены явления Мадонны детям, дружбы главного героя со Штайнером (Ален Кюни) и визита отца Марчелло в Рим. В них – авторская позиция несогласия с существующим укладом, но вместе с тем невозможности иного пути до другого самоопределения, зиждущегося на «искуплении вины» посредством действия.
В наши дни лента Федерико Феллини не потеряла своей актуальности, невзирая на то, что визуальное изображение порочных страстей покажется современникам лишь милой шуткой, а изменами и убийствами в кино (порой – не только в кино) нынче никого не удивишь. Ритм жизни по сравнению с ритмом пятидесятипятилетней давности значительно возрос, а уровень материальных благ богатых мира сего за прошедшие годы увеличился в несколько раз. Но в том и заключается впечатляющая сила и несомненная значимость полотна авторитетного итальянца: «Сладкая жизнь» практически не нуждается в шокирующих подробностях жизни Марчелло и его ближайшего окружения. Правда, следует признать, что сцена купания пышногрудой блондинки Сильвии в одном купальнике в городском фонтане была довольно откровенна для того времени.
Постановщик не играет полутонами, не бравирует аморальностью героев, но представляет всё по возможности близким к реалиям быта. Оттого становится только страшней: в персоналиях поведанной Феллини истории зритель неизбежно увидит себя – ужасающего, свински-наглого и духовно опустошённого. Аналогия с современным обществом потребления просто неизбежна. В погоне за красивой оболочкой, за стремлением «быть таким, как все» человек теряет собственное «я», теряет своё лицо.
Но гневно бунтовать против системы – означает идти против большинства. А большинство всегда право. Достаточно вспомнить хотя бы роман Ричарда Мэтисона «Я – легенда», финал которого явственно свидетельствует в пользу этой гипотезы, или философские изыскания экзистенциальной философии, в особенности труды Николая Бердяева. Посему финальную сцену «Сладкой жизни» можно считать логичной и выверенной, вытекающей из повествования. Реализуй Феллини иной замысел, лента, разумеется, не потеряла бы своей сути, но, вероятно, уронила бы планку своей значимости.
Фильм Федерико Феллини наполнен символами, будь то смерть одного из персонажей от «невыносимых мук бытия», сатирический пролог или удивительно поэтичный, метафорический финал. Находясь на берегу моря, Марчелло из-за шума волн не слышит слов девочки – официантки прибрежного ресторана, с которой познакомился ранее. По существу, она единственная в истории Феллини, кто сохранил простоту и непосредственность, чистую душу и трогательную наивность. Главный герой оказывается глух к воззванию совести, к доводам рассудка; ему уже нет места в мире правды и настоящей любви. Он машет рукой, его сладкая жизнь закончилась… finita la commedia.
