Наша борьба

– Я видел тебя с открытым ртом, с раздвинутыми ногами… Это власть, которую ты имеешь надо мной.
(из фильма «Род мужской»)

Пережившая страшную смерть мужа Харпер арендует большой загородный особняк. Она хочет привести мысли в порядок и начать жить сначала. Но появление на пороге её дома таинственного обнажённого незнакомца запускает цепь загадочных событий.

Фильмы Алекса Гарленда требуют серьёзной вдумчивости и усидчивости. Они цитируют Андрея Тарковского, содержат отсылки к религии и мифологии. При наличии серьёзного багажа знаний за плечами можно получить большое удовольствие от постановок режиссёра. Напротив, без оных просмотр лент Гарленда рискует превратиться в изнурительное испытание.

Начинавший как писатель («Пляж», «Тессеракт», «Кома») британец увлёкся кино и дебютировал в качестве сценариста в 2002 году («28 дней спустя»). Свой первый фильм он выпустил в 2014 году, когда состоялась премьера научно-фантастической притчи «Из машины». В ней Гарленд поднимал идеи трансгуманизма; картина была сложна для восприятия, но крайне впечатлила критиков.

Скоро о Гарленде заговорили как о новом Кристофере Нолане или Дэни Вильнёве, как об одном из новых авторов интеллектуального блокбастера. И, хотя это не совсем верно (стилистически работы этих режиссёров заметно отличаются друг от друга; к тому же Гарленд чаще, чем авторы «Начала» и «Прибытия», апеллирует к бессознательному), публика застыла в предвкушении следующих проектов англичанина.

Однако вышедший в 2018 году экохоррор «Аннигиляция» далеко не всем пришёлся по вкусу – оценки были куда сдержаннее. Впрочем, автор остался верен себе: его второй полнометражный фильм также выглядел работой, для полного понимания которой необходим большой запас знаний и любовь к анализу.

Смешивая «массовое» с «нишевым», Гарленд провоцировал публику. И, хотя это никогда не было для режиссёра самоцелью, его работы привлекали к себе внимание и возбуждали общественный интерес, поляризуя мнения.

В этом смысле новый проект кинематографиста с элементами боди-хоррора «Род мужской» (в оригинале – Men) не является исключением.

Речь в нём идёт о борьбе с психологическими травмами, абьюзе и попытками разобраться, кто такие мужчины и что они хотят от женщин.

Ирландская актриса Джесси Бакли играет роль потерявший мужа женщины, желающий избавиться от мучающего её чувства вины.

Фильм раскрывается постепенно. Основная идея картины прояснится ближе к финалу. До того – история пытается казаться реалистичной.

Но в том и дело, что пытается. При скрупулёзном взгляде заметно, что избранный – или навязанный? – путь Харпер по меньшей мере соприкасается с мистикой или фантастикой, по большей – метафоричен.

«Род мужской» можно отнести к модному нынче поджанру elevated horror. Его яркими представителями являются «Прочь» Джордана Пила, «Реинкарнация» Ари Астера и «мама!» Даррена Аронофски. Но у этих фильмов мало общего, это лишь пример того, как изменился хоррор за последнее десятилетие.

В одной из самых завораживающих (в постановке хватает как прекрасных, так и уродливых моментов) сцен «Рода мужского», когда Харпер попадает в заброшенный туннель, а эхо игриво отвечает на её беззаботные напевы (Бакли по совместительству – певица), ощущение смутной угрозы грозной тенью нависает над ней.

Всех героев мужского пола, кроме супруга протагонистки (в роли Джеймса – Паапа Эссьеду), играет Рори Киннер (сериал «Чёрное зеркало», «007: Координаты «Скайфолл», «Игра в имитацию»). В том числе при помощи компьютерной графики актёр перевоплотился в образы чудаковатого хозяина дома Джоффри, сжираемого сексуальным желанием импозантного викария, странного подростка, язвительного полицейского и голого сталкера. Это, а также сюрреалистическая концовка фильма, которая может оттолкнуть особо впечатлительных зрителей, является неприкрытым авторским заявлением: все мужчины на одно лицо.

Но герои «Рода мужского» схожи не только внешне и внутренне – они поддерживают друг друга, занимаются оправданием мужского насилия. Даже более того – мужчины воспринимают его как норму общественной жизни, на любом уровне которой женщине отведена роль жертвы.

Как так вышло? Гарленд недвусмысленно увязывает христианские образы с языческими (рефреном в постановке выступает взаимосвязь между Зелёным человеком – особым мотивом в искусстве раннего Средневековья, отождествляемым с вегетативным божеством природы – и Богородицей). А в одном из эпизодов Харпер съедает упавшее с дерева яблоко, что выглядит беззастенчивой отсылкой к Ветхому Завету.

Бывший супруг Харпер, запоминающиеся персонажи Киннера и творящийся в эпилоге кошмар наяву показывают, что причина мужской агрессии – их обида на женщин, невозможность что-либо противопоставить сильному женскому началу. А финальные кадры картины не оставляют сомнений, что в основе этой извечной борьбы лежит тотальное непонимание и мужская жажда любви.