Моральная дилемма
Молодая постановщица Анна Зора Берашед не боится обращаться к некогда табуированным темам. Её полнометражный дебют, «Две матери», повествовал о попытках лесбийской пары завести ребёнка. Эта тема щекотливая даже для Европы, где ещё недавно французы протестовали против закона, разрешающего гомосексуалистам усыновлять детей. У нас же выход подобного фильма был бы весьма затруднителен, учитывая уровень гомофобии в обществе, совершенно не сравнимый с немецкой толерантностью, тоже далеко не безусловной. Последний фильм Берашед, «24 недели», затрагивает, пожалуй, ещё более запретную тему – аборты. И дело тут не только в вечном споре – является зародыш человеком или ещё нет. Всё, увы, куда сложнее.
В то время как экзистенциализм вдруг переместился в авангард – взять хотя бы творчество Мэриена Дора, а также в умный хоррор, вроде недавних «Зла внутри» и «Убежища тьмы», официальный артхаус как будто внял призыву таких режиссёров, как Рой Андерссон, сбросить Бергмана с корабля современности и снимать социальное кино. Вот и в работе Анны Зора Берашед иного может даже раздражать показ сытой и довольной жизнью верхушки среднего класса, к которой принадлежат и супруги, ждущие ребёнка. Да какие у них могут быть проблемы! Главная героиня ведёт глупое шоу в стиле стендап-комедии, навевая ассоциации с женской версией Comedy Club. Вся её жизнь – La Dolce Vita, лишь забота о собственном комфорте и упоении успехом. Оттого известие, что зачатый ребёнок может иметь синдром Дауна и порок сердца воспринимается почти как приговор. Тем более что для женщины рождение даже здорового ребёнка требует изменения образа жизни. Тусовки, карьера – всё это отходит на второй план. И не все люди готовы пожертвовать личной жизнью ради малыша.
Режиссёр убедительно показывает издержки эмансипации женщины, когда она забывает о прелести материнства и вовсе не дорожит потомством, отдавая предпочтение собственному комфорту. Берашед не впадает в сентиментальность и, конечно, ничего не навязывает, понимая, что тема рождения ребёнка-инвалида весьма щекотливая. Ведь немало есть таких семей, которые, даже зная диагноз, отважились родить. Ведь появление на свет дитя – чудо. Возможно, не стоит вмешиваться в естественный процесс. Потому что стоит начать ранжировать зародышей на потенциально здоровых и потенциально больных, как можно дойти и до признания неполноценными уже рождённых особенных детей. Не лучше ли для них создавать достойную среду? Ведь об обществе судят по отношению к самым слабым.
Фильм Анны Берашед неглубокого проникает в психику будущей матери, но главное, что эта работа хорошо вписывается в современный социальный контекст. Люди уже не могут замалчивать острые темы. Они прорываются на волю, отражаясь и на политике, улавливающей настроения общества. Совсем недавно Германия приравняла однополые пары к традиционным в плане усыновления детей. В связи с этим показательна сцена, где герои встречают в больнице однополую семью, решившуюся родить больного ребёнка. С одной стороны, эта сцена связывает второй фильм Берашед с её дебютом, но с другой позволяет задаться вопросом: аборт – это проявление силы или слабости? Главная героиня не желает признавать, что ребёнок-инвалид был бы неудобен для её карьеры. Муж же, несмотря на несогласие с женой, почти вынужденно подчиняется ей, так как любит. Астрид же не любит никого, кроме самой себя.
Возможно, неосознанно, но автор также затрагивает другую важную тему нашего времени, удачно выраженную в названии работы Анджея Вайды «Всё на продажу». Факт беременности Астрид, а также предполагаемое заболевание её будущего малыша превращаются в лишний повод привлечь к себе внимание СМИ. Её муж Маркус правильно говорит в одной из сцен, что её интересует лишь профессиональная самореализация, а ребёнок, которому требуется повышенное внимание, явно будет отнимать её время. Астрид не готова стать матерью. Но выбор в пользу карьеры, тоже, безусловно, важной для женщины, вовсе не делает героиню счастливее.
Экзистенциалисты справедливо утверждали, что наша жизнь – это свобода выбора. Мы сами выбираем ту дверь, в которую войти, и должны без ропота принимать последствия. Для Астрид это прежде всего сомнения в своём выборе. Правильно ли она поступила? Возможно, ребёнок, даже больной, всё-таки важнее? Хотел ли он сам появиться на свет? Страдал бы он? Или, может, стал бы выдающимся человеком, несмотря на предполагаемые болезни? Этого никто никогда не узнает. Астрид остаётся только жить с этим. Ведь жизнь – это не кино, и у людей нет кнопки обратной перемотки.
