Заложница одной роли

Экранизации биографий великих и знаменитых – это своеобразная попытка приобщиться к другому миру. Кто-то смотрит подобные фильмы из-за декораций, кто-то – в надежде на драматическую составляющую. «Принцесса Монако» обрадует первых и определённо разочарует вторых.

Фильм повествует об известной оскароносной актрисе Грейс Келли (Николь Кидман), влюбившейся и вышедшей замуж за князя Монако Ренье (Тим Рот). Грейс приходится оставить Голливуд в прошлом, и целиком раствориться в своей новой блестящей жизни, став принцессой и примером для тысяч людей. Казалось бы, разве это не предел мечтаний? Но в эту идиллию, на самом деле, тщательно изображённую, вмешивается политический конфликт между Францией и Монако…

История любви на фоне драматических событий – будь то война, или раздоры между сильными мира сего – по-хорошему должна служить основой, фундаментом для фильма. Путеводной звездой, на которую опирается хронология событий. В случае с «Принцессой Монако» дело обстоит, к сожалению, совсем наоборот.

Режиссёр Оливье Даан, снявший удачную «Жизнь в розовом цвете» с Марион Котийяр, казалось бы, самая подходящая кандидатура для переноса известной и любимой многими истории актрисы и князя. Действительно, тщательно спланированная лента на первых порах поражает своим визуальным богатством, сиянием вечерних нарядов Грейс и насыщенностью красок. Но что стоит за этим прекрасным фасадом?

Оливье Даан сплетает и не может удержать в руках три главных линии фильма: политику, историю взаимоотношений между Грейс и Ренье и страдания принцессы, оказавшейся вынужденной идти на поводу долга, а не желаний.

Что касается последней линии, то её изображение интересно лишь в начале. Грейс, которая не может быть актрисой, а должна оставаться принцессой Монако, идеалом для подражания, вызывает ассоциации с образом Наоми Уоттс в «Диане», которая так же была вынуждена скрывать свои настоящие чувства, и сравнение это, увы, не в пользу Николь Кидман.

Идея фильма, заключённая в том, что главная роль в жизни Грейс – роль принцессы, могла бы вытянуть картину из блеска бездушных софитов, будь эта идея хоть как-то проработана. Но на лице Кидман, даже когда она учится изображать эмоции, застывает лишь одно выражение, которое не в состоянии передать трагизм превращения веселой красавицы в утончённую, но несвободную более духовно княгиню. Крупные планы, призванные подчеркнуть напряжённость некоторых сцен и показать необычную операторскую работу, через некоторое время сильно мешают разглядеть саму актрису, и, тем более, как-то ей посочувствовать.

Талантливый Тим Рот вполне предсказуемо смещён на второй план и на арене из политики, придворных интриг и мешанины нарядов, к большому огорчению, почти не заметен.

Пафосность картины, которая иногда благополучно скрыта за мелодраматизмом, не в состоянии сделать ленту более живой и приятной для просмотра. Единственное сравнение, приходящее на ум с появлением титров – это шахматная партия, где Даан дирижирует картонными фигурками вместо актёров. Шах и мат, маэстро!