Америка, как и весь остальной мир, помнит двадцатый век жестоким и сложным, но невероятно динамичным. Были и разрушительные войны, и покорение космоса, и расцвет целых культурных эпох. Каждое новое десятилетие отличалось от предшествующего. Что до двадцатых годов, это буйство жизни и троекратные перемены во всём: появление звукового кино, экстравагантного джаза и зарождение массовой культуры со стандартизированными продуктами и услугами в области развлечений. Женская мода за эти десять лет забрала в свой гардероб элементы мужского стиля, оголила ноги и выбросила корсеты. Яркий макияж, кричащие причёски – всё намекало на новую раскрепощённую американку.
Не так давно завершилась Первая мировая, и жизнь стала ощутимо ценнее, а отношения между мужчинами и женщинами стремились к равенству. Женщины впервые задумывались о совмещении успешной карьеры с жизнью матери и жены. Новшества быстро уживались в больших городах, но жители небольших поселений не спешили отойти от устоявшихся правил жизни, охраняли привычный быт. Политики и религиозные деятели видели необходимость в установлении рамок, и эта идея нашла воплощение в Кодексе Хейса, принятом в 1930 году. Из-за него «важнейшее из искусств» более тридцати лет подвергалось жёсткой цензуре.
В 1961 году события 30-летней давности казались уже далёким пережитком. Кодекс Хейса сходил на нет, а Элиа Казан даже не побоялся показать французский поцелуй в своей картине «Великолепие в траве». Её сюжет разворачивается в том самом небольшом городке из числа консервативных, в те самые бурные двадцатые. Скромная Дини Лумис (Натали Вуд) и обаятельный Бад Стемпер (Уоррен Битти) влюблены друг в друга. Они всё время проводят вместе и не представляют жизни порознь. И всё идёт хорошо, пока не становится ясно, что молодые люди не могут пересечь дозволенную черту.
Их решение узаконить отношения сталкивается с препятствием – отец Бада резко против. Страсти накаляются, желание душит парня, он находит утешение в объятиях Хуаниты, которая «знает толк в этом деле». Слух быстро распространяется, обо всём узнаёт и Дини. Девушка не справляется с нахлынувшими чувствами ревности и обиды и сходит с ума, из-за чего ей приходится пройти курс лечения в психиатрической лечебнице. Мудрые люди говаривают, что самый тёмный час – перед рассветом. Героям «Великолепия в траве» рассвет пришлось отложить. Начиналась Великая депрессия.
До работы над «Великолепием в траве» Элиа Казан уже зарекомендовал себя постановщиком картин, посвящённым душевным расстройствам. В прошлых картинах режиссёра, «К востоку от рая» (1955) и «Трамвай “Желание”» (1951), герои похожим образом пытались найти ключ к собственному внутреннему миру. Их детская наивность и доверие, поступки, диктуемые желанием быть любимыми и понятыми, оставляют им открытые раны. «Трамвай “Желание”» и «Великолепие в траве» одинаково честны со зрителем. Оба фильма повествуют о ранимых женских душах и разбитых мечтах. Аристократичная Бланш Дюбуа (Вивьен Ли) и кроткая Дини Лумис становятся заложниками своих судеб. Женщины должны разобраться с личными драмами самостоятельно, а смогут ли они это сделать – зависит от того, найдут ли они себя в процессе поиска утраченного чувства любви.
Легко провести параллель и между ведущими мужскими персонажами «Великолепия в траве» и «К востоку от рая». Герой Джеймса Дина – Кэл – мечтает, чтобы отец ценил его и гордился им, он старается произвести на него впечатление всеми силами. Тогда как Бад у Уоррена Битти страдает излишним вниманием и опекой со стороны отца, который не даёт ему сказать ни слова. Отец знает, как лучше для сына, он не хочет слышать его желаний. Бад борется не за внимание и любовь родителя, а за свои мечты и собственный выбор.
Невероятно запутаны отношения Дини с её матерью. На первый взгляд мама для девушки – единственный авторитет, способный направить в правильное русло. Тем не менее, миссис Лумис (Джоэнна Рус), хоть и благочестивая христианка, но совершенно не имеет понятия, в каком опасном возрасте находится её дочь. При этом желания женщины диктуются её алчными интересами: она хочет выдать дочку за сына Стемперов – богатейших людей в городе. Динамика цен на акции нефтяной компании Стемперов – чуть ли не единственная тема для разговоров, так как она с мужем владеет частью акций. Пытаясь найти ответы, дочь обращается к матери с личными вопросами о любви и чувствах, но каждый раз слышит советы в духе «испытывать чувства к мальчику – это не для порядочной девушки» или «женщине это не нужно».
Отец Бада, Эйс Стемпер (Пэт Хингл) тоже любит раздавать сыну рекомендации – например, развлечься с девушкой «другого рода». На протяжении фильма становится ясно, что отец семейства беспокоится лишь о благополучии компании, поэтому его интерес к будущему сына имеет иную природу, нежели родительскую опеку: он хочет быть уверенным в будущем бизнеса, в который вложил столько сил и здоровья. Мать Дини и отец Бада очень похожи по своей отдалённости от детей. Они могут говорить с ними по душам, не открывая душу, могут обсуждать проблему с ребёнком, не слушая его. Они пичкают детей неправильной мудростью, ссылаясь лишь на статус и возраст.
Бессмертие фильму Элиа Казана обеспечивает не только обращение к вечной проблеме отцов и детей и занимательные, глубоко прописанные персонажи, но и три переломные сцены, почерпнувшие из бездны человеческих трагедий то незримое, что в состоянии показать зрителю лишь по-настоящему талантливый актёр.
Первая из них – урок литературы. Дини приходит на него в смятении: по школе распространился слух, что Бад «выпустил пар» с Хуанитой. Девушка пытается держаться спокойно, даже когда ей приходится сесть рядом с самой Хуанитой. С началом урока Дини погружается в мысли, они пожирают её изнутри. Преподаватель воспринимает рассеянность девушки за нежелание учиться и вынуждает её вслух прочесть строки из Уильяма Уордсворта:
«Величие цветка, травы великолепье
ничто уж не вернёт,
но скорби места нет.
Найдём же силы в том, что остаётся с нами».
В тот момент, когда девушка рассуждает о значении прочитанного, её охватывает бессилие и горькое чувство, что всё уже никогда не будет как прежде. Слова о взрослении и идеалистических взглядах на жизнь «пока мы молоды» – всё это отражение её собственных переживаний в тот момент, о стихотворении она даже не думает. Дини чувствует на себе взгляды одноклассников, понимает, что её жалеют. Она пытается улыбаться, вести себя так, как если бы ничего и не произошло. Её умоляющая интонация будто бы просит оставить её в покое, но с каждым строгим словом учителя она становится уязвимее и слабее. Встретившись взглядом с Хуанитой, она уже не может притворяться и убегает из класса. На протяжении всей сцены в голосе девушки нарастает волнение: он то срывается, то переходит в шепот. Она не знает, как справиться с эмоциями, ей нанесено огромное оскорбление – её предал любимый человек.
Вторая и основная сцена в фильме – в ванной, где безумие Дини становится очевидным. В актёрской карьере Натали Вуд это одна из самых сильных сцен – без её демонстрации или хотя бы упоминания не обходится ни одна биографическая лента о судьбе актрисы. В горячей ванне Дини оказывается после того, как говорит маме о желании умереть. Приготовив ванну для дочери, мать расспрашивает её, не «испортил» ли её Бад. Игру Вуд здесь трудно передать словами: она смогла показать переживания, сомнения и невыносимость сложившихся обстоятельств одними только глазами и жестами. Криками же о том, что она «не испорчена», актриса продемонстрировала ненависть героини к той морали, которая лишила её счастья.
Весь фильм режиссёр готовит зрителя к этому салюту эмоций. Осторожно, но верно счастливая молодость героев превращается в сложнейший период их жизни. Уверенность родителей в будущем и сомнения у детей, в конце концов, сталкиваются и приводят к разлому. Что-то разбивается в душе (Дини и Бад), что-то улетучивается из распланированного будущего (их родители), а что-то приходит к логическому обвалу (пробелы во взаимоотношениях и отдалённость родных и любимых друг от друга). У героини больше нет причин скрывать чувства. Её эмоциональный срыв – отправная точка для каждой катастрофы каждого героя истории. Крик души здесь – ещё и стон целого поколения, которому предстоит пройти через ужасы депрессии.
Третья сцена, которую нельзя оставить без внимания – встреча Бада и Дини на выпускном вечере. Дини меняется и отрезает волосы. Она надевает красное платье и добавляет к образу бусы: теперь она похожа на Хуаниту. Её решение не случайно: она хочет, чтобы Бад к ней вернулся, хочет дать ему всё, чего он желает. Красное платье – сильная перемена в помыслах и намерениях. Попытка переступить гордость терпит неудачу. Дини пытается покончить жизнь самоубийством, после чего отец отправляет её в психиатрическое учреждение. Бад видит, в каком состоянии находится Дини, и ему больно. Он страдает от необратимости произошедшего, от любви, которая должна была созидать, а вместо этого нанесла непоправимый ущерб.
Великая депрессия – главный персонаж второй половины фильма. Известия об обвале на бирже поступают как раз в тот момент, когда мама Дини причитает об акциях, которые пришлось продать ради лечения дочери. Ни о каких деньгах и речи идти не могло, если бы акции были у семьи Лумис на руках – ещё одно доказательство недальновидности миссис Лумис. В то же время финансовый кризис, который обошёл стороной семью Дини, с полной силой обрушился на семью Стемперов, чей бизнес вмиг превратился в пепел.
Стемпер-старший кончает с собой, так как остаётся без всего, что давало ему жизненные силы – без денег и уважения сына. Перед уходом он раскаивается в разговоре с сыном и извиняется перед ним, но тот не хочет его слушать, поступая, как и отец. Этот зеркальный поступок разбивает отцовское сердце. Мама Дини, которая так сильно похожа на отца Бада, тоже начинает сомневаться, правильно ли поступала по отношению к ребёнку, и просит дочь не таить обиду на неё. Женщина осознаёт всю тяжесть своих поступков и слов и с трудом верит в то, что Дини сможет её любить после всех событий.
Если Великая депрессия – это пожар в лесу, то Дини и Бад – это птицы в небе, настолько они хотят быть далеко от происходящего. Их личная драма уже пережита. Бад больше не хочет доставлять страдания Дини и перестаёт с ней общаться. Он знакомится с Анджелиной, проявившей заботу о нём, и женится на ней. Дини же встречает в лечебнице Джонни – парня, который, так же как и главные герои, переживает конфликт с отцом. И Дини, и Бад находят другую любовь – спокойную, рождённую из дружбы. После выписки Дини возвращается домой, чтобы в последний раз встретится лицом к лицу с обжигающим прошлым.
В заключительных сценах парадом правят детали: будь то белое платье Дини, символизирующее новое начало, или её комната, в которой больше нет фотографий Бада. Дини едет на ферму к Баду. Сцена встречи молодых людей созвучна с заключительной сценой из снятой позднее картины «Шербурские зонтики» (1964), когда есть и любовь, и преграды, и непотушенные чувства, но необходимо поставить точку, чтобы жить дальше, найдя силы в том, что было. Герои больше не хотят задавать себе вопрос, что же такое счастье и нужно ли оно им обоим.
Мораль подвижна. Оглядываясь на шестидесятые, и тем более на двадцатые, трудно сказать, что люди сегодня продолжают жить жизнью скромной и богобоязненной. Фильм 55-летней давности, повествующий лишь о пуританском обществе, уже неактуален. Но «Великолепие в траве» как раз не из таких. Это, в первую очередь, эталонное кино об опасностях растущей пропасти между детьми и родителями и слепой всепоглощающей любви, способной убить желание жить.
