Всем молчать!
Романтическая комедия – жанр для апологетов авторского кино неблагодарный, высоколобому зрителю подавай драму, да попсихологичней, да поглубже и посложнее, а комедия – жанр лёгкий, он ещё в ломоносовской теории стилей занимал самую нижнюю ступеньку.
Так что же такого особенного во французско-бельгийском «Артисте», которому скупые американцы три «Золотых глобуса» вручили, а теперь ещё и пять «Оскаров»? Ответ на удивление банален: все гениальное – просто. И пусть теперь именитые и не очень режиссёры кусают локти с мыслью: почему не я? Почему какой-то Мишель Хазанавичус, ничем ранее не прославившийся, изобрёл то самое колесо?
«Артист» – обычная история любви популярного актёра Джорджа Валентайна (Жан Дюжарден) и молоденькой статистки Пеппи Миллер (Беренис Бежо), разворачивающаяся на фоне появления звукового кино, и вместо всяческих антагонистов в виде злобных жён и корыстных продюсеров Валентайн борется со своей немой тенью, страхом перед собственным голосом. Переворот в кинематографе становится и переворотом в его жизни, ведь не секрет, что многие кумиры немого кино не пережили появления звука, например, демонический Бела Лугоши, да и сам Дуглас Фэрбенкс (прототип Валентайна) сильно сдал, заговорив.
Здесь внешние перипетии переплетаются с внутренними, выражаясь исключительно изобразительными методами (кино-то немое), что избавляет фильм от напыщенных диалогов и выяснений отношений, а собака становится полноправным актёром, выступая наравне с человеком (ведь ни один из них не говорит).
Надо сказать, что просто здесь вовсе не значит «банально», а скорее перерастает в «оригинально», а местами даже «гениально». Хотя кино это и не назовёшь шедевром, боясь быть закиданным грязными тряпками, но оно не может не нравиться – будь то критик-интеллектуал, хипстер, сочувствующий, продавец сосисок, бабуля с катарактой или малолетний оболтус – каждый найдёт, за что, если не мыслью, то хотя бы глазом, зацепиться.
Немое кино в наше время может быть только таким, и повторять этот эксперимент бессмысленно. «Артист» хорош тем, что ему невозможно подражать, он сам подражает, но очень тонко и изящно, не скатываясь в чаплинские кривляния и заламывания рук, отталкиваясь от немого кино начала прошлого века и учитывая всю его историю до наших дней. Это кино XXI века про кино конца 20-х годов прошлого века. Художественный подход к истории кино.
