«Мы питались любовью и засохшими булочками» (Оскар).
Абсолютное счастье недостижимо. Сексуальность чрезвычайно важна в отношениях между мужчиной и женщиной. Гендерное насилие в современном обществе неискоренимо и является неизбежным следствием борьбы за власть. Эти не являющиеся истиной в последней инстанции утверждения включил в свой шестнадцатый полнометражный фильм Роман Полански.
Маститый режиссёр не подвергает их сомнению, но показывает, к чему могут привести невротические отношения и чрезмерное акцентирование на сексе. Действительно, в «Горькой луне», которая поставлена по одноимённому роману французского писателя Паскаля Брюкнера, представлены психологические портреты находящихся на грани нервного срыва мужчины и женщины. Поведение Оскара и Мими очень похоже на то, что описывали в своих трудах Эрих Фромм, Зигмунд Фрейд и Карл Юнг.
Найджел и Фиона давно в браке, и страсть уже давно исчезла из их отношений. Совершая морской круиз по Средиземному морю, они знакомятся с Оскаром и Мими – другой парой, в прошлом которой скрыто много неизвестного. Сами того не подозревая, Найджел и Фиона оказываются втянуты в опасную игру.
Как известно, за любым медовым месяцем наступает рутина семейной жизни. Впрочем, иногда первый период очень быстро завершается. Он оказывается лишь иллюзией вечной идиллии, скрывая за собой отношения зависимые, болезненные. Тогда любовь превращается в ненависть, забота – в равнодушие, а дружба – в открытую неприязнь. Тем не менее расстаться не получается – люди не в состоянии разорвать порочный круг, так как взаимоотношения приносят им больное удовольствие.
Исследованию парафилий, в частности садомазохизма, посвящён фильм Полански. Роман-первоисточник стал самым цитируемым и скандальным в карьере Брюкнера. А вот его экранизация вышла далеко не такой однозначной.
Тематически «Горькая луна» напоминает криминальный триллер «Тупик» – важную ленту в фильмографии польско-французского режиссёра, которая тоже не смогла завоевать ни всенародную любовь, ни уважение критиков. В картине, основанной на пьесах Сэмюэла Беккета – основоположника театра абсурда, одного из ярких представителей модернистов европейской литературы двадцатого века, – сарказм ловко смешивался с искренностью, а завуалированный постмодернистский комментарий легко можно было спутать с творческим бессилием.
Нечто похожее происходит в «Горькой луне». Роман Полански показывает события с мужской точки зрения. Бесталанный писатель, чья главная страсть – женщины и странные отношения с ними, в которых необоримое плотское желание соединяется с извращённой любовью – оборачивается его же погибелью, проходит путь медленной деградации. Из героя-любовника он сначала превращается в узурпатора и насильника, затем – в изгоя, калеку и сумасшедшего, а после становится настоящим преступником.
С Найджелом, которому Оскар рассказывает свою мрачную повесть, невольно идентифицирует себя зритель: персонаж Хью Гранта симпатичен, любезен, обаятелен и в меру скромен. И хотя он является полной противоположностью героя Питера Койота (первый – ведомый, второй – лидер), а его отношения с очаровательной Фионой (Кристин Скотт Томас) больше походят на крепкий союз, основанный на дружбе и скреплённый холодным расчётом, нежели на любовь всей жизни, путь его мало отличается от судьбы нового знакомого.
И Оскар, и Найджел превращаются из романтичного влюблённого в ослеплённого желаниями мужчину, для которого ничего, кроме объекта похоти, не существует. Отличается только их реакция на происходящее: один действует, а второй рефлексирует. Но и тут нет постоянства – по ходу развития событий с протагонистами происходят различные метаморфозы.
Умозаключение, которое осторожно выводит на полях своей истории Полански, далеко не новое – любые отношения, в основе которых есть любовь, рано или поздно обречены на провал. И, если итог всё равно известен, что постыдного в дикой, необузданной страсти, в нескольких месяцах, днях, минутах или секундах подлинного счастья? Стоит ли обвинять людей в их ошибках, судить за потаённые желания? В «Горькой луне» Роман Полански задаёт все эти вопросы.
Интересно, однако, какие художественные средства использует для их раскрытия опытный режиссёр. Китч, провокация и неприкрытая ирония – ключевые составляющие картины. Сюжет, будто бы собранный из самых распространённых клише, звучащие на фоне истории популярные в 90-е мелодии и ходульные персонажи складываются в фантасмагоричную повесть, внешне нескладную и кажущуюся искусственной.
Жена Поланского Эммануэль Сенье играет Мими – вульгарную особу, которая обожает латекс и чулки, не носит нижнее бельё, красит губы яркой красной помадой, но при этом ведёт себя как неискушённая в делах любовных школьница. Кажется, в ней скрыто больше, чем кажется на первый взгляд. Однако дальше полунамёков это не идёт – автор никак не поясняет мотивов такого поведения и последующей резкой трансформации героини.
Образ Мими напоминает о Саманте Геймер – тринадцатилетней девочке, которая была изнасилована режиссёром в 1977 году. В свою очередь зрелый любовник персонажа Сенье Оскар, конечно, воспринимается как альтер эго самого Поланского. Впрочем, и Найджела нельзя воспринимать в отрыве от Оскара. Это равнозначные детали единого пазла, две части одного человека: ранимого, сильного, вспыльчивого, застенчивого, грубого, вежливого, любящего и равнодушного.
Ровно та же ситуация и с их спутницами – суммарно Мими и Фиона представляют собой девушку, которую «трудно найти, легко потерять и невозможно забыть». Недаром в одной из сцен ленты они сливаются в диком экстазе.
Чёткое деление на чёрное и белое, которым занимается в фильме Полански, не только жанровая особенность эротической мелодрамы (некоторые эпизоды фильма были весьма откровенными для того времени), но и способ, при помощи которого автор рисует двуполярный мир, центр которого попеременно смещается то в одну, то в другую сторону.
Вообще, тема проблемных отношений опытного мужчины и молодой, наивной женщины проходят рефреном сквозь всё творчество автора «Ребёнка Розмари» и «Пианиста». Борющиеся за лидерство и внимание друг друга Анджей и Кристина из дебютного фильма Поланского «Нож в воде», проходящие сложный путь самопознания Тэсс и Алек из экранизации романа Томаса Харди, обаятельный недотёпа Майкл и малоэмоциональная Пенелопа из «Резни» помещены в закрытую повествовательную структуру, в которой особую важность приобретают диалоги.
Используется такой приём и в «Горькой луне». Но слова здесь намеренно складываются в нечто несвязное, глупое и пошлое. Показателен разговор двух мужчин во время их первой встречи.
Говоря о Мими, Оскар интересуется:
– Ты бы хотел её трахнуть? Признайся. Это нестрашно.
– Не понимаю, к чему вы клоните, – Найджел пытается сохранить статус-кво.
– Кончай юлить. У тебя ведь так и свербит выведать о ней побольше. Не так ли?
Найджел жеманно тупит взор, и Оскар начинает свой длинный рассказ.
Диалог, который органично смотрелся бы в фильмах категории «C», вдруг всплывает в работе режиссёра с мировым именем. Как такое может быть?! Дело в том, что Полански в содружестве со сценаристами Жерарем Брашем («Лодка на траве», «Призрак оперы») и Джоном Браунджоном («Тэсс», «Девятые врата») сознательно наполнил фильм прямолинейными диалогами.
Их цель – показать душевную простоту героев, ограниченность Мими и Оскара. Полностью отдавая себя во власть пороков, они лишаются способности облекать свои мысли в красивые слова, не могут искренне выразить свои чувства.
Вывод, к которому подходит Роман Полански в финале картины одновременно и прост, и изящен. Только отринув страсть, отказавшись от пламенных желаний, переведя жизнь в состояние спокойного течения, устойчивого равновесия, можно надеяться на долговременный покой.
Но можно ли будет назвать такой исход счастьем? Не лучше ли кратковременная искра, стремительная вспышка, чем тихая спокойная жизнь по инерции? Ответы на эти вопросы, кажется, очевидны, но в «Горькой луне» они вовсе не кажутся безапелляционными.
