Культовой классике жанра исполнилось 15 лет и имя ей «28 дней спустя». Апокалиптический ужастик, как «Нечто», «Вторжение похитителей тел» и «Изгоняющий дьявола», больше, чем просто фильм, и кажется страшнее, чем любой голливудский блокбастер о гниющих зомби, просто потому, что он близок к действительности.
Наверное, наиболее родственным фильму Дэнни Бойла можно назвать испанский «Репортаж», а также, пусть довольно гротескный, «Спуск» другого британского режиссёра – Нила Маршалла. Авторы этих картин заставляют поверить в художественный вымысел как в реальность. Благодаря зернистому изображению и любительской манере съёмки нельзя не вспомнить «Ведьму из Блэр». Это придаёт истории вкус документальности, отчего становится поистине жутко – на экране уродливый гиперреализм.
Итак, Дэнни Бойл, ставший широко известным в узких кругах дерзкой драмой «На игле», и сценарист Алекс Гарленд, автор «Пляжа» и режиссёр фантастического триллера «Из машины», умудряются опустошить Лондон, заполонив его мусором, дикими существами, которые вроде бы должны быть уже мёртвыми, и кучкой отчаянных бродяг в поисках спасения. Болезнь поражает Лондон, превращая его в пустошь… в течение 28 дней. Именно в этом мрачном, анархичном мире просыпается главный герой, Джим (небритый и очумевший Киллиан Мерфи). Из больницы он добирается до церкви (!), усеянной трупами. И там, где даже стены гласят: «Покайтесь, ибо конец охренительно близок», Джим не находит ответов. Сон оборачивается кошмаром. Он встречает чернокожую амазонку Селену (прекрасная Наоми Харрис), таксиста Фрэнка (Брендан Глисон) и его дочь Ханну (Меган Бернс). Лишь услышав радиосообщение, обещающее пищу и кров, наши скитальцы ведут путь к северу Англии, в «ковчег», где, как окажется, выжившим угрожают не только дьявольские существа, а волки в овечьей шкуре – военные, ставшие тиранами. Тот, кто обязан защищать – убивает.
Понятное дело, сюжеты о массовых заражениях с ожившими, прожорливыми трупами уже устарели. Вспомнить хотя бы «Обитель зла», вышедший чуть позже, который действует по той же схеме: за живыми людьми охотятся реанимированные мертвецы, которых можно убить, только снеся им голову. В обоих фильмах причины террора раскрываются сразу, поэтому сегодня мы получаем постмодернистское кино, жонглирующее жанром, вроде «Зомби по имени Шон» и «Скаутов против зомби». Однако именно Бойл воскресил этот жанр. Именно в фильме британца трупы не лениво тащатся за жертвами, что нагоняет тоску на современную публику, воспитанную на скоростных аттракционах, а мчатся за ними с животной озверелостью. Дескать, люди, погрязшие в культуре изобилия, где всё больше, быстрее, дороже, получают своё же кривое отражение, где материальные блага не имеют ценности и «некому тушить пожар», а в такой желанной свободе (даже апогее свободы) легко потерять жизнь. И, что важнее, зло – не мертвецы, а те же люди, но заражённые, что меняет саму суть фильма. Как коротко, но содержательно заметил Сартр: «Ад – это другие», ибо нет животного опаснее человека.
Картина поистине лихая и изобретательная. И хотя сюжет бесхитростный и персонажи просты, история рассказана живо, а вирус служит метафорой. В прологе обезьяна смотрит на множество телеэкранов, где показано насилие: войны, массовые волнения, мятежи, репрессивные действия полиции против агрессивных бунтовщиков. Примат – объект эксперимента, за которым прибегает группа людей в масках. Но как только зверя освобождают, становится ясно – обезьяна заражена вирусом, превращающим человека в бешеное существо, лишённое рассудка, смысла, морали и нравственности. Хоррор становится притчей о новом и фатальном движении (возможно, революционном), которое пожирает старый порядок, и в данном случае буквально. Иными словами, сверхъестественное явление сменяется психологическим и идеологическим.
Бойл сотворил бесподобное блюдо не только для обожателей кровавого насилия, но и для публики, которая любит размышлять. Один из самых мерзких образов фильма – чернокожий военный с глазами навыкат и пеной у рта, прикованный цепью, с убийственной неукротимостью рвущийся на свободу, как та обезьяна, которую силой удерживают перед телеэкранами (что напоминает эксперимент над Алексом в «Заводном апельсине»). И речь ведь о другом. В прологе активисты за права животных пытаются освободить обезьяну и сами же оказываются в западне. Дэнни Бойл переворачивает смысл фильма. Шимпанзе, или человек, если идти по стопам дарвинистов, питается телевизионными сюжетами, демонстрирующими насилие. Жестокость – пропагандируемый бич нашего хрупкого общества, пытающий и разъедающий его. С этим тонким изменением вся карикатурность хоррора исчезает – за жанровой ширмой виднеется важное социальное заявление – ярость у нас в крови.
Рваный, сумбурный монтаж кадров оператора «Судьи Дредда» (2012) Энтони Дода Мэнтла под шикарную гитарную тему Джона Мерфи создают чувство паники, безумства и необузданности, что контрастирует с задумчивыми сценами, где Джим, словно заблудшая душа, бродит по безлюдному Лондону. Скитание по столице возбуждает в Джиме сомнение к тишине и таинственности, а в нас просыпается недоверие к городу и беспокойство за главного героя, который показан крохотным, отрезанным от безжизненного мегаполиса. Фильм иллюстрирует одиночество и вызванный этим же одиночеством страх, который сводит с ума даже, казалось бы, дисциплинированных военных.
Картина Бойла, как и любой другой survival-хоррор, дабы придать фильму гуманности, говорит и про любовь в декорациях разрушенного мира – любовь между Джимом и Селеной, которую герой спасает от развратных бойцов, жаждущих изнасиловать Селену и ещё юную Ханну. Но ради романтики ужасами не жертвуют. Невзирая на финал – героям дана надежда на спасение – существует альтернативная концовка, где Селена пытается спасти Джима, но напрасно. История кончается там, где всё начиналось – в больнице. Такой финал гораздо поэтичнее – банальный хэппи-энд не для этой истории. Но и здешний финал, где Джим, Селена и Ханна подают сигнал истребителю, вполне может казаться видением смертельно раненного Джима, как тот кошмар, в котором он просыпается в лесу в полном одиночестве. Во всяком случае, мы становимся свидетелями отчаянных попыток Селены оживить бездыханное тело Джима на больничной каталке, после чего следует обрывистый кадр, перевёрнутый, будто взгляд Джима с небес.
«28 дней спустя» – попытка представить поведение человека, лишённого нравственности. Один из солдат цинично, но верно заявляет, что люди вечно убивают друг друга, поэтому «жизнь идёт в обычном русле». Конечно, зомби убивают, но убивают исключительно ради выживания, а человек-то убивает за меньшее. Потому-то царящий хаос не имеет конца, что подтверждается действиями Джима, который не превращается в дьявольскую нечисть, но всё равно убивает, становясь необходимым злом. Отсюда вопрос: есть ли вообще лекарство от ярости?
«28 дней спустя» – кино, в котором кошмар с дичайшими зверствами и редкими минутами затишья, оказывается реальностью. Иногда действительно фантазируешь: что было бы, если бы Апокалипсис наступил здесь и сейчас, с нами? Не волнуйтесь, дамы и господа, Апокалипсис давно наступил и все мы – ходячие мертвецы.
