В 1998 году в Стране восходящего солнца вышла экранизация романа Кодзи Судзуки «Звонок» и поразила воображение зрителя неординарным подходом к мистическому хоррору. Голливуд не остался в стороне – жанр фильма ужасов, будучи весьма консервативным по своей сути, и так пребывал в творческом застое – и студия DreamWorks мигом приобрела права на создание ремейка. Появившаяся на экранах 15 лет назад картина под режиссёрским началом Гора Вербински в итоге стала ещё большим коммерческим хитом, чем оригинал, а голливудские версии доселе неизвестных азиатских страшилок заполонили экраны.
Чем же так привлёк зрителей скромный малобюджетный японский «Звонок»? В романе Судзуки фигурировал парапсихический вирус, записанный на видеокассету (!) и возникший в результате убийства девушки-экстрасенса Садако, заражённой не то чумой, не то оспой, а потому убивавший каждого посмотревшего видео ровно через 7 дней. Также Садако оказывалась гермафродитом, которого изнасиловал и убил один врач. Режиссёр Хидео Наката заменил вирус на проклятие и превратил Садако в жуткий мстительный призрак, чем существенно улучшил историю. Но главнее всё же оказалась атмосфера фильма, уникальная для западной публики: мрачная, пугающая и неописуемо жуткая. На экране не было ни скримеров, ни беготни, ни литров крови, а главный монстр – дух Садако, обладавшей сверхъестественными способностями – представлял из себя длинноволосую женщину в белой одежде. Но каков оказался эффект!
Для японцев все чувственные эмоции интимны, и наибольшее впечатление на жителей Страны восходящего солнца производят сдержанность и минимализм, в том числе и в проявлении ужаса. Сюжет «Звонка» – классический японский «кайдан», рассказ о сверхъестественном, где больше всего ценится тонкое мастерство нагнетания страха, без излишне агрессивной хоррор-атрибутики. Главными героями кайдана являются юрэй, призраки умерших в японской мифологии, а самыми страшными разновидностями юрэй оказываются так называемые онрё, духи людей (как правило, женщин), погибших насильственной смертью и вернувшихся в мир живых ради мести. Образ Садако соответствовал всем канонам онрё – белые одежды, синеватая кожа, длинные чёрные волосы, скрывающие лицо – и потому зрителя, привыкшего к толпам зомби, инопланетных чудищ и маньяков с топорами, он не на шутку пугал своей таинственностью, ломаной пластикой движений и, казалось, воплощал собой исключительное зло. Так что главной задачей для создателей ремейка было сохранение очарования японской картины и в то же время её умелая адаптация под менталитет западной публики.
Уже после выхода на экраны «Мышиной охоты», полнометражного дебюта Гора Вербински («Пираты Карибского моря», «Ранго», «Лекарство от здоровья»), о нём заговорили как о талантливом визионере. Так что неудивительно, что именно ему продюсер Уолтер Паркс отправил видеокассету с фильмом Накаты и предложил снять ремейк с бюджетом почти $50 миллионов. Вербински сразу согласился – история его очень впечатлила ион назвал картину «авангардной» (ходил слух, что качество записи оставляло желать лучшего, из-за чего фильм показался Вербински ещё более жутким).
Вербински прекрасно понимал, что от визуальной составляющей картины и режиссёрской подачи зависит практически вся атмосфера. Поскольку кайдан с его сюжетным минимализмом рассчитан всё-таки на определённую аудиторию, а способы рассказа историй о призраках на Западе совершенно другие, режиссёр попробовал совместить традиции разных стран и снять свой «Звонок» не только с сохранением приёмов оригинального фильма, но и зрелищно. Местом действия без долгих раздумий был выбран Сиэтл, известный благодаря вечно дождливой погоде. Режиссёр описывал город «мокрым и изолированным», поскольку хотел подчеркнуть ощущение «неуюта» у зрителя. Маяк на выдуманном острове Моэско тоже не был декорацией – он действующий, и был построен ещё в 1873 году в городе Ньюпорт штата Орегон.
Поддерживать атмосферу старался и оператор Боян Базелли, чья серо-зеленая холодная цветовая гамма с одинаковой мрачностью, без единого солнечного луча, запечатлевала не только унылые многоэтажки, но и природные ландшафты. Оператор также использовал тусклое освещение, чтобы актёры по возможности не отбрасывали тени – Вербински хотел, чтобы персонажи выглядели «как бы подвешенными в пространстве».
В качестве художника-постановщика был приглашён Том Даффилд, работавший на фильмах Тима Бертона. При работе над «Звонком» он черпал вдохновение в полотнах художника-реалиста Эндрю Уайета, картины которого, в частности знаменитый «Мир Кристины», вызывают необъяснимое чувство тревоги и беспокойства своими мрачными тонами, землистыми оттенками и холодными композициями. Того же эффекта добивался и Даффилд: одинокое дерево на горизонте (кстати, этот красный японский клён, прозванный Люсиль в честь рыжеволосой актрисы Люсиль Болл, был сделан из гипса и стальных труб, и доставал съёмочную группу тем, что постоянно падал от ветра), поросший мхом лесной домик, старая конеферма, свинцовые морские воды – всё это было пропитано чарующей атмосферой мрачности и застывшей в воздухе опасности и беды. «На картинах Уайета деревья всегда неподвижны, а цвета приглушены. Серый, коричневый – очень мрачные оттенки, словно порванные занавески на окнах. Его работы имеют особый шарм, который мне хотелось добавить в атмосферу фильма, поэтому я им вдохновлялся», – объяснял декоратор.
Под стать всему была даже музыка – композитор Ханс Циммер написал весьма впечатляющий саундтрек, а одна из основных тем была позаимствована из классики хоррора: колыбельная, звучащая на кассете – это слегка переделанная песня «O Willow Waly» из фильма Джека Клейтона «Невинные» (1961).
На главную женскую роль, журналистки Рэйчел, расследующей загадочные смерти, связанные с просмотром «проклятой кассеты», хотели пригласить Дженнифер Коннелли (она в дальнейшем сыграет в ремейке другого фильма Хидео Накаты, «Тёмной воде»), Гвинет Пэлтроу и Кейт Бекинсейл. В итоге роль ушла к чудесной Наоми Уоттс, чья карьера внезапно оказалась на взлёте после роли у Дэвида Линча в «Малхолланд Драйве». Она с энтузиазмом сыграла бойкую журналистку, шаг за шагом приближающуюся к разгадке жуткой тайны, и была вознаграждена за свои старания премией «Сатурн».
Актриса очень хотела увидеть оригинальный фильм на видеокассете, и когда она наконец её заполучила, то посмотрела в гостиничном номере на очень маленьком телевизоре. Впечатлительная актриса вспоминала: «Я помню, что чуть ли не кричала тогда от страха. Я посмотрела его только один раз, но этого было достаточно, чтобы помнить его до сих пор». Правда, снимаясь в сценах, на которые в дальнейшем будут наложены спецэффекты, актриса сомневалась, что они получатся страшными. Мартин Хендерсон, сыгравший её друга Ноа, рассказывал в интервью: «Были моменты, когда мы с Наоми смотрели друг на друга и словно говорили: “Вот стыдоба, люди будут смеяться”. Приходилось надеяться, что кто-то ещё сделает эти кадры пугающими, иначе тебе придётся выглядеть на них идиотом!».
Сценарием картины занимался Эрен Крюгер («Крик 3», «Ключ от всех дверей»), и, хотя скрипт он даже не закончил, в работу его запустили незамедлительно. Изменения вносились в материал уже по ходу съёмок, а полировал сценарий номинант «Оскара» Скотт Фрэнк («Вне поля зрения», «Особое мнение»). По оценкам Вербински, в американской версии создатели изменили до 50 процентов исходного материала. Прежними остались основной сюжет, завязка, история призрака, история Самары, ребёнок. А вот сюжетные линии с участием персонажей, имеющих экстрасенсорные способности, вулкан, отсылки к гоблинам и многое другое в фильм не вошло. Зато вошло кое-что из японского «Звонка 2» (1999) – таковой стала сцена встречи Рэйчел и подруги её покойной племянницы, Бекки, в психиатрической клинике (эпизод, где Бекку ведут по коридору, закрывая ширмой от телевизора).
Роль главной злодейки тоже немного переделали – авторы захотели сыграть на классическом контрасте «дьявольщины и невинности», поэтому превращённая из Садако в Самару убийца с того света была изображена не взрослой, а маленькой девочкой. Сыграла её юная Дэйви Чейз, которая впоследствии звездой так и не стала, зато завоевала награду MTV как лучшая злодейка. Кстати, её образ, как и облик несчастных жертв, создавался под контролем не кого-нибудь, а самого Рика Бейкера, семикратного лауреата премии «Оскар» за фантастические работы с пластическим гримом. Его результат вновь оказался на высоте – впервые посмотрев «Звонок», бедняжка Дэйви испугалась саму себя.
Впрочем, пришлось отказаться от некоторых задуманных сцен. Одним из эпизодов, отправленных в монтажную корзину, была смерть менеджера кемпинга Shelter Mountain Inn, после чего мотель должна была закрыть полиция. От этой сцены сохранилась табличка Closed until further notice («Закрыто до дальнейших распоряжений»), которую заметно в эпизоде, где Рэйчел и Ноа возвращаются в лесной домик после расследования. Другие удалённые кадры были с Крисом Купером – он сыграл убийцу ребёнка в двух сценах, которые планировалось использовать для начала и конца фильма. Зрители на тестовых показах сильно удивлялись, что актёр после краткого появления исчезал на весь фильм, потому его героя решили вообще исключить.
При переводе на русский язык потерялась и игра слов, скрывавшаяся в оригинальных названиях японского фильма и голливудского ремейка. Фильм Накаты назывался Ringu – это слово не имеет смысла в японском языке и является транслитерацией английского ring (звонок, кольцо). В самом деле, «Кольцо» было бы более верным вариантом названия, поскольку в фильме Вербински именно этот образ часто мелькал и служил предвестником смерти – узоры на ковре и обоях, свитере доктора Гразник (Джейн Александер), кухонные ручки, номер квартиры Рэйчел и многое другое специально подбиралось таким образом, чтобы соответствовать названию. Это было отображено и в англоязычном слогане: «Перед смертью ты увидишь кольцо».
Авторы фильма, конечно, жаждали успеха, и потому прибегали к всяческим пиар-методам. Представителями DreamWorks по Лос-Анджелесу были разбросаны видеокассеты с «проклятой записью», а в первую неделю проката в США каждый посетитель кинотеатра находил её же у себя на сидении. В любом случае, и реклама, и сам фильм впечатление произвели – «Звонок» стал хитом не только в США, но и во всём мире (кассовые сборы по итогам мирового проката составили почти $250 миллионов), критики его похвалили – и было за что. Несмотря на то что фильм почти полностью повторял основные ходы и «фишки» японского оригинала, он оказался совершенно другим по духу и манере, со своим стилем, атмосферой и настроением, красивым, мрачным и страшным.
Успех «Звонка» не только вызвал закономерную волну пародий и подражаний, но и обратил внимание Голливуда в сторону азиатских хорроров. На свет, как грибы, появлялись переделки не только японских ужастиков («Проклятие», «Один пропущенный звонок», «Пульс», «Тёмные воды), но также корейских («Незваные», выросшие из «Истории двух сестёр», «Зеркала») и даже китайских («Глаз»). Вот только подобного успеха ни один из них так и не смог повторить. Не удалась и попытка снять продолжение «Звонка», для постановки которого был приглашён сам Хидео Наката.
