Моё сердце биться перестало
В начале 1990-х во Франции эпидемия СПИДа достигает апогея. Неравнодушные парижские активисты, участники движения Act Up, устраивают уличные демонстрации, пытаясь противостоять установившемуся молчанию в обществе и нежеланию фармацевтических компаний делиться результатами исследований.
Будучи в прошлом активистом подобного движения, режиссёр Робен Кампийо создаёт почти документальный портрет эпохи, когда о желании жить, а не выживать, говорилось во всеуслышание. Фильм не просто рассказывает о проблеме ВИЧ-инфекции, он кричит о ней. Громко и чётко. Оттого и больнее воспринимается то, что за двадцать с лишним лет мало что изменилось.
Кампийо с первой же сцены бросает нас в гущу событий, позволяя стать зрителем дебатов о методах борьбы с замалчиванием вопроса. Здесь и уверенная в себе Софи (Адель Энель), критикующая Шона (Науэль Перес Бискайяр) и Макса (Феликс Марито) за чрезмерно агрессивную тактику, и возомнивший себя главным Тибо (Антуан Ренарц), для которого любое появление по ТВ – уже победа. В этой аудитории есть и новички, среди которых Натан (Арно Валуа), которым небезразлична судьба больных СПИДом, и они готовы помочь в организации любой акции или митинга. Режиссёр не делит ребят на правых и виноватых, тут важен голос каждого, ведь, в сухом остатке, главное – о чём ты манифестируешь, а не с чем.
Поэтому после первого часа картины, вдоволь показав акции протеста, французский постановщик сужает историю от общего к частному – к любовной линии Натана и Шона. Но даже здесь, в моменты интимной близости, мужчины говорят о симптомах тяжёлой болезни и причинах, побудивших их вступить в ряды Act Up. Посыл прост, как божий день: неважно кто ты и с кем, эпидемия может коснуться каждого. Но в интерпретации Кампийо борьба за жизнь не лишена радости и оптимизма. Режиссёр наполняет картину в том числе сценами яркого гей-прайда и ночных дискотек, где под мелодии девяностых, в темноте, больные и здоровые могут почувствовать себя свободными от мирских забот.
Временами Робен Кампийо скатывается в мелодраматизм, но банальным слёзовыжимательством всё же не занимается. Чувствуется, что история крайне значима для постановщика, чтобы заканчивать её подобным образом. Вдобавок присутствующая здесь тема жертвенности претерпевает трансформацию: сухая заметка в газете переходит в демонстративные похороны, а после прах умершего используется как орудие борьбы за права. Это может шокировать скептически настроенного зрителя. Однако в ситуации масштабной волны эпидемии, подкрадывающейся едва заметно, любые средства хороши, что наглядно и показывается.
Если в «Филадельфии» Джонатан Демме подошёл к СПИДу слишком по-голливудски, а Гас Ван Сент в «Харви Милке» рассказывал историю одного человека через призму борьбы за свободу, то французские «120 ударов в минуту» по духу ближе всего к британской драмедии «Гордость» (2014), где шла речь о кампании Lesbians and Gays Support the Miners. Кампийо преуспел в чередовании громких и жарких сцен протестов и споров с интимными эпизодами отношений двух героев, и оттого ни длинный хронометраж, ни эпизодическая публицистичность не мешают воспринимать картину не только как фильм-акцию, но и как личное высказывание реального участника уже далёких событий.
