Когда молчит Всевышний
Мартин Скорсезе – один из самых ярких и интересных режиссёров современного кино, и потому каждую его работу ждут с нетерпением. Неудивительно, что его новый проект, экранизация романа японского писателя Сюсаку Эндо «Молчание» (1966), вызвал накануне выхода не меньший ажиотаж, учитывая, что планы по его разработке Скорсезе вынашивал ещё с начала 1990-х. Но не всё оказалось гладко: в прокате «Молчание» терпит полный провал и, хотя критики фильм похвалили, престижные фестивали и киноакадемии фактически его проигнорировали. Что же пошло не так?
Сюжет романа и книги происходит на фоне реальных исторических событий – попытке христианизации Японии в XVII веке. Двое португальских священников-иезуитов, Родригес (Эндрю Гарфилд) и Гарупе (Адам Драйвер), отправляются в Страну Восходящего солнца с целью нести Слово Божье, а также разузнать подробности судьбы своего наставника, падре Феррейры (Лиам Нисон) – ходят слухи, будто он отрёкся от веры. На месте падре Родригес столкнётся не только с нечеловеческой жестокостью местных властей в пресечении распространения христианства в Японии, но и сам окажется перед сложным нравственным и религиозным выбором.
Роман Сюсаку Эндо (уже экранизированный в 1971 году Масахиро Синодой) во всех подробностях рассматривал сложный и болезненный вопрос: попытку насаждения иной религии в стране, для которой христианство априори чуждо. Более того, японцы прекрасно понимали, что внедрение иной веры позволило бы западным странам контролировать их, и потому оберегали и отстаивали свою независимость, пускай даже прибегая к жестоким пыткам и принуждению к отречению. Такой сюжет был бы идеальным материалом для, например, Мэла Гибсона, который не только хорошо понимает религиозные проблемы, но и умеет работать с иноязычной фактурой. Тем не менее, реализовать сей проект давно мечтал Мартин Скорсезе, который в своё время уже отметился громким фильмом на религиозную тему – «Последним искушением Христа». А по уровню страстей «Молчание» не далеко ушло от «Андрея Рублёва». Результат трудов маститого кинематографиста оказался весьма противоречив.
Техническая сторона картины безупречна: отличная операторская работа (единственная номинация на «Оскар»), предельно аутентичное воссоздание духа страны (вся Япония была снята на Тайване) и максимальное погружение в происходящие события. Но в качестве способа нарратива Скорсезе выбирает сухое, отстранённое наблюдение человека со стороны, без каких-либо эмоциональных акцентов. Этим он слишком утяжеляет и без того трудное зрелище. Действие при этом смертельно затягивает – фильм содержит такое количество длинных и дотошно поставленных, но не всегда важных для сюжета сцен, что смотреть его нелегко.
Режиссёр не замечает, что от лаконичности и сосредоточенности на характерах история бы только выиграла, и упорно расходует время на погружение в повествовательную среду. При этом всё важное он, наоборот, упрощает, тем самым теряя много тонких деталей, присутствовавших в романе (который читается, кстати, куда компактнее и легче). Среди упущений – и слабовато прописанный характер Родригеса, которого, судя по всему, не слишком хорошо прочувствовал Эндрю Гарфилд, и донельзя упрощённый образ Китидзиро (Ёске Кубодзука). В книге это жалкое существо – эталонный пример слабого человека, застрявшего между истинной верой и страхом перед пытками, готового предать свои убеждения, а потом страдать из-за безволия, – было очень важным для понимания основной проблематики. В фильме все функции Китидзиро сведены к тому, что он лишь путается под ногами и что-то бормочет.
При всей затянутости и громоздкости рассказа Мартин Скорсезе поражает ещё и утомительным разжёвыванием: он включает закадровый текст, который проговаривает вслух то, что и так очевидно. Нельзя сказать, что кино совсем уж обошлось без интеллектуальных откровений, но утяжелены они настолько, что просмотр превращается в пытку не хуже показанных. Обидно, что такой ожидаемый фильм оказался крайне тяжёлым по форме, но отнюдь не по содержанию, и лишь подтвердил известный тезис: «книга лучше».