Мешхед – второй по масштабам и численности населения город Ирана после Тегерана, одно из главных священных мест. Но именно здесь в начале нулевых произошла серия жестоких убийств: на улицах города начали находить тела женщин, местных проституток, задушенных их собственными предметами одежды.
Личность преступника не скрывается с самого начала – им оказывается добропорядочный семьянин и простой рабочий Саид Азими, которого отвращение к пороку и потаённая ненависть к женскому полу толкнули на самый страшный из грехов. Мужчина убеждён, что он творит благое дело, однако с удивлением замечает, что его «великие поступки» мало кого волнуют, кроме молодой журналистки Аризу Рахими, задавшейся целью изобличить душегуба.
Известный факт, что Иран на данный момент – одно из самых ортодоксальных и закрытых государств мира, где в настоящий момент правит теократия, светская и духовная власть в одном лице. Однако киноиндустрия в нём живёт и даже процветает – киноманы сразу же назовут имена режиссёров вроде Аббаса Киаростами или Асгара Фархади, чьи картины не только исследуют многогранность человеческих отношений в суровых реалиях страны, но и получают престижнейшие международные премии.
Фильмы, снимавшиеся в Иране до Исламской революции 1978-79 годов были совсем иными. Достаточно посмотреть работу Мохаммада Резы Аслани «Шахматы ветра» (1976) и с горечью осознать, что подобные вещи в современных условиях иранского кинопроизводства вряд ли ещё появятся. Однако творческие порывы талантливых постановщиков не в силах ограничить никакие рамки и, даже будучи стеснёнными обстоятельствами и цензурой, они находят множество острых тем и, что самое главное, обладают смелостью для их публичного освещения.
Али Аббаси родился и вырос в Тегеране и до 2002 года посещал местный Политехнический Университет, пока однажды не решил эмигрировать в Швецию, где начал изучать архитектуру. Получив степень бакалавра, Али поступил в Национальную Киношколу Дании, после чего окончательно связал будущую карьеру с миром кино. Мировую известность ему принесла фантасмагорическая притча «На границе миров» (2018), ставшая, наверное, одним из самых необычных европейских фильмов последних лет.
И вот он решает снять кино о родине, взяв за основу реальную историю простого иранского каменщика Саида Ханаи, который возомнил себя борцом за нравственность и с августа 2000 года по июль 2001-го убил 16 проституток, в результате чего стал чуть ли не местным героем.
В прессе многие рецензенты окрестили «Убийцу «Священного паука» иранским «Зодиаком», хотя картина Аббаси не копает слишком глубоко, предпочитая, скорее, делать лёгкие намётки, но от этого они не становятся менее важными. Детективную составляющую он также развивает не слишком сильно, поскольку своей основной задачей ставит остросоциальную критику и воссоздание нужной атмосферы. Не слишком утруждаясь подробным описанием «подвигов» Саида, режиссёр внимательно изучает среду, которая, на его взгляд, и породила подобные деяния, сделав обычного работягу лишь инструментом, реализованным импульсом собственного коллективного бессознательного.
Проститутки, что бродят по закоулкам Мешхеда подобно печально известным жертвам лондонского Джека-потрошителя, кажутся не столько порочными и развратными, сколько жалкими и отверженными. Их резкое неприятие тамошним обществом (отдельные представители которого, впрочем, не брезгуют пользоваться услугами) иллюстрирует типичную социальную язву, которую государство и сам народ предпочитают скорее не замечать, вместо того чтобы попытаться понять, что за условия толкнули большинство этих женщин на панель.
Восточный ночной город у Аббаси, подобно задворкам викторианского Уайтчепела, превращается в страшный, освещённый тусклым светов фонарей лабиринт, по которому бродит молчаливый убийца. Он незаметно выбирает, кому из «падших женщин» суждено расстаться с жизнью этой ночью, ведь всё равно до их смерти никому не будет дела.
Но для Аббаси важно подчеркнуть, что улицы города представляют собой опасность для представительниц прекрасного пола не только со стороны анонимного убийцы. Режиссёр так ловко выстраивает социальную критику, что действительно начинаешь задумываться, чего здесь нужно бояться больше – таинственного душегуба на мотоцикле или обычного города, где права и, тем более, жизнь женщины не стоят ровным счётом ничего.
Важным персонажем, выполняющим роль лакмусовой бумажки, что реагирует на любое взаимодействие с местным укладом, становится бойкая журналистка Аризу Рахими, которую превосходно сыграла Зара Амир Эбрахими. Решение жюри Каннского кинофестиваля отметить её работу призом абсолютно оправдано, поскольку актриса не только создала динамичный и живой образ, но и привнесла душу в те эпизоды, которые казались наиболее сухими и механистическими.
Именно на примерах контакта Аризу с полицией или даже гостиничной обслугой, Аббаси демонстрирует весь мрак угнетающего режима с его уничижительным отношением, деспотичностью и общей порочностью. Женщине, желающей добиться справедливости и правосудия, постоянно приходится осознавать, что она здесь никто, особенно в условиях постоянного угнетения, дискриминации и неприкрытой мизогинии.
Ну а что касается ключевого персонажа всей истории, самого Саида, то его образ – классический собирательный портрет человека, который совершает преступления ненависти из-за сублимации собственных подавленных чувств. В его лице изображена личность, которую Система научила воспринимать свои потребности как ложные, любые их проявления стоит немедленно гасить, а всех, осмелившихся «выйти за рамки», нужно непременно карать огнём и мечом.
Именно это искаженное понятие о морали и необходимости возмездия через оправданное насилие становится наиболее пугающим аспектом всего фильма. Даже тогда, когда кажется, что справедливость и закон способны восторжествовать, надо вспомнить по-настоящему страшные последние кадры и осознать, как глубоко могут прорасти тлетворные семена, посаженные в головы масс режимом. Ведь изменить данное положение вещей невозможно до той поры, пока общество не будет в полной мере понимать значимость человеческой жизни как наивысшей ценности, а не приносить её в жертву неукоснительному послушанию.
