Жёсткая посадка

Лариса Савицкая была простой советской студенткой, но 24 августа 1981 года её жизнь полностью перевернулась. Молодая женщина вместе с мужем Владимиром возвращалась из свадебного путешествия на самолете Ан-24 в родной Благовещенск, когда над Амурской областью около Завитинска её авиалайнер столкнулся с бомбардировщиком Ту-16.

После того, как самолёт начал разваливаться прямо в воздухе, женщине удалось добраться до ближайшего кресла и вжаться в него что есть силы. Это и спасло ей жизнь, однако приземление оказалось лишь началом ряда тяжких испытаний в борьбе за выживание, поскольку Лариса оказалась одна-одинёшенька в густом лесу.

История реального фантастического спасения Ларисы Савицкой, с одной стороны, действительно была довольно кинематографичной. Но, с другой, действия в ней было не так уж много, поскольку женщина хоть и могла самостоятельно передвигаться, далеко уйти и предпринимать какие-то шаги, кроме поддержки собственной жизни, Лариса вряд ли могла. 20-летняя студентка лишилась практически всех зубов, заработала сотрясение мозга, травмы позвоночника в пяти местах, а также переломы руки и рёбер.

Стремление российских кинематографистов наконец-то осветить судьбу этой поистине героической личности было вполне похвальным, если бы не одно «но»: кино зачем-то очень хочет походить на «Выжившего» с Леонардо ДиКаприо (вплоть до копирования некоторых ракурсов Эммануэля Любецки), и этот косплей отнюдь не пошел «Одной» на пользу.

За плечами молодого режиссёра Дмитрия Суворова серьёзного кино доселе не числилось, поскольку постановщик увлекался в основном откровенно дурацкими комедиями вроде «Одноклассниц» и «Суперплохих». Ориентировка на хит Иньярриту логически понятна, однако видеть, как переломанная во всех местах женщина бежит за самолётом спасателей и совершает героическую одиссею по лесу в компании тигра (вводить в сюжет медведя, очевидно, авторы сочли совсем уж откровенным плагиатом), мягко говоря, нелепо.

Увлекаясь превращением Савицкой в Беара Гриллса, Суворов теряет гораздо более важную деталь – донесение до зрителя мучительной боли, как физической, так и душевной, поскольку его героиня больше травм получает в лесу, чем после падения с 5-километровой высоты, а сопереживательный фактор при этом упорно отказывается работать.

К тому же в плюс фильму не идёт чудовищно рваный нарратив, когда монтаж самым диким образом рифмует абсолютно не связанные друг с другом сцены, флэшбэки прыгают взад и вперёд, а в начале картины вообще появляется хоррор-вставка в духе «Кошмара на улице Вязов». Неудивительно, что лучшим моментом можно назвать исключительно эпизод авиакатастрофы, бойкий, эффектный и изобретательный, но чем дальше события от него удаляются, тем больше происходящее вызывает недоумение.

Исполнительница главной роли Надежда Калеганова совершенно не на своём месте, а второстепенные персонажи словно перепутали съёмочную площадку с очередным сиквелом фильма «Горько!». Чуть в лучшую сторону выделяется Виктор Добронравов, чей герой отвечает за развитие детективной линии, но в целом его персонаж лишь тыкает в нос корочкой и что-то говорит про виноватых. Само расследование благополучно забрасывается уже в середине фильма.

Само кино при этом выстроено на фоне карикатурного советского сеттинга, гиперболизированного и искусственного, с лезущими в каждый кадр красными знамёнами, кричащими советскими лозунгами и прочей «клюквой», в которой современный российский кинопром преуспел почище Голливуда 80-х.

Возвращаясь к теме плохо работающего драматизма, похороненного под грубо смонтированными перемещениями Ларисы по красиво снятой с дрона тайге. Достаточно вспомнить «Гравитацию» или «Похороненного заживо», чтобы понять, насколько один-единственный герой способен вызвать у зрителя дикое сопереживание вплоть до нервной чесотки – само собой, при условии внятной драматургии и качественной, продуманной режиссуры. Хотя консультантом картины выступила сама Савицкая, закрадывается подозрение, что к её словам прислушивались мало, поставив главной задачей зрелищность и динамику любой ценой, пусть даже самой абсурдной.

А ведь изобретать велосипед вовсе не требовалось – нужно было всего лишь с душой и сердцем подойти к рассказу этой женщины, прочувствовать её историю прежде всего с точки зрения гуманизма, но никак не коммерции. И потому именно в последние минуты фильма, когда мы видим на фоне титров саму Ларису и слышим её отрывистую речь, так трудно приходящие на ум слова, которые не дают озвучить душащие от горестных воспоминаний слёзы, то понимаем, что это единственное, что оказалось настоящим и по-настоящему глубоким в этой сумбурной и пустой поделке.