Городской обезьянник

Ярость Уве Болла не знает границ: мало того, что худший постановщик современности выпустил уже три части неадекватной бойни под названием «Ярость», так теперь выступил с неистовой критикой в адрес произвольной экранизации видеоигры Rampage от Брэда Пейтона. Недовольство немца связано с тем, что студии Warner Bros. и New Line Cinema нагло присвоили бренд для своих корыстных замыслов и что таким образом они нарочно сбивают с толку зрителей, якобы не отличающих бездарный триллер про неуравновешенного подростка от крупнобюджетного блокбастера о генетически модифицированных животных.

Толика самоочевидной правды в этом присутствует: боссы американских компаний действительно хотели заработать некоторые суммы на брутальном заголовке. Но на самом-то деле они преследовали объяснимую для заматерелых геймеров цель – управляя гигантскими тварями, сбить как можно больше небоскрёбов Чикаго и сожрать как можно больше жильцов, чтобы за учинённый хаос заработать соответствующее количество поинтов.

Геймплей допотопной аркады от разработчиков упразднённой в 2009 году студии Midway Games сводился к тотальному уничтожению отведённого района на уровне. Никаких изысков игрового процесса, так как изначально проект создавался для «двухкнопочных» автоматов. Вправо, влево, вверх, вниз – вот и все направления двумерного пространства, в которых двигались агрессивно настроенные и неконтролируемые существа.

По сюжету, мохнатая горилла Джордж, драконовидный ящер Лиззи и волк-оборотень Ральф – это видоизменённые люди, которым ввели невесть какие испытательные препараты. Ими управляют дикое исступление и врождённый инстинкт самосохранения, поэтому на поимку выделяется вся имеющаяся в запасе военная техника армии США. Когда зверь окончательно теряет запас жизненной энергии, то незамедлительно превращается в обыкновенного человека и стыдливо, бочком скрывается за экраном.

Бесспорно, Rampage образца 1986 года – казуальное произведение, достойное переноса в кинематографический формат только со смачного пинка Уве Болла. Создатель большинства антихитов как раз-таки начинал каторжный путь бракодела с постановки «Дома мертвецов» по одноимённому shmup-шутеру для игровых автоматов. Следовательно, припасённые методики с тех пор всё ещё ожидают повторного применения.

Стоит понять следующее: Боллу глубокого наплевать на оригинальный материал. Он неразборчиво выхватывает из видеоигры её отличительные особенности вместе с именами протагонистов и уже далее эксплуатирует по специально придуманным правилам. А если так – ленту «Рэмпейдж» 2018 года запросто можно назвать его влажной мечтой, ведь сделана она по аналогичной схеме с явно более доработанными виртуальными моделями и более ощутимыми вложениями.

Только незрячий не заметит за спиной Брэда Пейтона вытянувшегося во весь рост колоссального денежного монстра, который нескромно расположился рядом с остальной клыкастой троицей. Примерная сумма работы составила 120 миллионов долларов, что чувствуется, когда разъярённых тварей из сдерживающего вольера выпускают беситься на улицах известного мегаполиса – ради заключительного третьего акта «Рэмпейдж» сам по себе и задумывался.

Притягательная эстетика разрушения и нескончаемая харизма исполнителя главной роли – Дуэйна «Скалы» Джонсона – стали определяющими факторами успеха. Даже взятые из первоисточника в качестве основной завлекаловки персонажи-животные мало интересны и не ошеломляют своим надрывисто громким появлением. Пусть они и являются своеобразными триггерами, приводящими население в режим действия, главное – с каким смаком происходит сам процесс крушения.

Сейчас сравнивать режиссёра «Разлома Сан-Андреас» и «Путешествия 2: Таинственный остров» с самым мощным шаровым тараном Голливуда, Роландом Эммерихом, конечно же, рановато. Послужной список последнего насчитывает в кадре столько завалов всяких разных строений и сооружений, что в «Дне независимости: Возрождении» он и вовсе не оставил камня на камне от декораций. У Брэда Пейтона же более умеренное желание расколоть препятствующий объект надвое. Всё в рамках разумного: если увеличенная в размерах обезьяна врезается в нижний ярус здания, нанося при этом средней степени повреждения, то оно в течение какого-то времени выстоит, а не будет, как башня из настольной игры «Дженга», сразу же падать от одной убранной детальки.

Есть ощущение, что если из «Рэмпейджа» осторожно, прямо за краешек, вытащить сюжетную основу, то масштабное зрелище от этого никак не проиграет. В доисторической аркаде поверхностное предисловие служило лишь оправданием для развернувшегося безумия. Так же и в экранизации: наслаждаться противостоянием существ с современной архитектурой можно без каких-либо пояснений. Чтобы повествование не казалась совсем уж запредельно тривиальным, группа сценаристов внесла «лихие» корректировки в историю появления монстров, объяснив в жутковатом прологе, что модификации подверглись именно беспомощные животные. На космической станции от неудачного опыта пострадала лабораторная крыса, а на Земле под воздействие мутагенного вещества попали крокодил, волк и горилла-альбинос.

Авторы при помощи достаточно примитивного идиоматического образа дают понять, что белошёрстая горилла Джордж не озвереет в полную силу. По сравнению с двумя другими жертвами эксперимента, у неё не появилось неестественных колючих выростков и оскала хищника. Такая «белая ворона» в шкуре белоснежной гориллы. Ну а то, что Джордж прекрасно изъясняется на языке жестов, мгновенно очеловечивает дикого персонажа и возводит его в статус «исключительного» – значит, неуязвимого. Несомненно, супервайзер визуальных эффектов Эрик Винквист постарался и превратил прорисованную модель обезьяны в более-менее живой экземпляр.

Но мощнее впечатляют воздвигнутые кварталы Чикаго-Луп по заранее подготовленным материалам. Общий план исторического делового центра до и после нападения сгенерирован компьютерной графикой на высшем уровне – не зря ведь художники из компании Weta Digital, так сказать, вдохновлялись террористической атакой на Всемирный торговый центр. И, что самое впечатляющее, Брэд Пейтон умело передал чувство масштаба даже на отрендеренном изображении, просто поместив в кадр высокорослые здания, мутантов и миниатюрную бронетехнику. В остальных же моментах, не связанных с технической составляющей, «Рэмпейдж» инстинктивно лупит себя лапой по груди, подтверждая животное начало.