Искусственная конструкция

Главный герой картины Колин – счастливый богатый бездельник: он живёт в светлой, просторной и абсолютно фантасмагоричной квартире; у него собственный повар Николя, который готовит удивительные блюда самыми необыкновенными способами (угря, например, приходится выманивать из водопроводного крана)…

Однажды к Колину приходит его друг Шик, страшно увлеченный работами философа Жан-Соль Партра, и говорит, что познакомился с очаровательной девушкой. Девушки есть даже у повара Николя – лишь только Колин не влюблён. Он просит познакомить его с кем-нибудь – и вскоре на вечеринке встречает Хлою. Бурная влюблённость перерастает в свадьбу, но затем Хлоя случайно вдыхает росток водяной лилии. Он прорастает у неё в легких, и девушка начинает чахнуть. Колин готов на всё, чтобы её спасти, но дорогостоящее лечение постепенно разоряет его…

Знаменитый роман Бориса Виана «Пена дней» опубликован в 1947-м, обрёл культовый статус в 1960-е и с тех пор экранизировался трижды. Экранизация 1968-го причудливый язык писателя и почти все его чудаковатые придумки практически проигнорировала, японская (!) вольная адаптация 2001 года «Хлоя» оказалась слишком мрачной. Поэтому, когда стало известно, что новую экранизацию ставит Мишель Гондри – режиссёр с самым, пожалуй, необычным видением привычных вещей, – поклонники романа возликовали.

Роман Виана славен богатым и сложным языком и причудливыми визуальными образами. Выдумки писателя Гондри частично перенёс на экран, частично – дополнил собственными, сделав историю Колина и Хлои почти мультяшной и где-то психоделичной. Колин подстригает веки огромными ножницами, по квартире носится многоногий звонок, ботинки с рычанием убегают вниз по лестнице, во время танца ноги буквально удлиняются – эти и другие чудеса в фильме Гондри неподготовленному зрителю могут, натурально, вывихнуть мозг.

Одри Тоту (не нуждающаяся в представлении) и Ромен Дюрис («Сердцеед», «Любовь на кончиках пальцев»), хоть и заметно старше своих книжных героев, вписались в фантасмагорию Гондри идеально: у неё лицо ребёнка, у него – вид оголтелого романтика. Гад Эльмалех (Шик) и Омар Си (Николя) привнесли в картину своей жизнерадостности. Сам Гондри, к слову, тоже сыграл в фильме – доктора, лечащего Хлою.

К сожалению, замысел автора «Пены дней» в экранизации потерялся за ворохом придумок, фантастических штуковин и эффектов. Борис Виан писал про мир-идиллию, создаваемый необычным и причудливым мышлением, творчеством и игрой воображения. В этот мир легко вписывается любовь, дополняя его и обогащая – так что он начинает пульсировать ею и дышать. А любые общественные договорённости в виде кодексов непонятных правил – философия, религия, «серьёзная» работа – абсолютно чужды этому миру, и в книге много сатиры на такие вещи. Однако созданная влюблёнными мечтателями собственная реальность начинает рушиться, когда им становится плохо от соприкосновения с реальным миром. Воображаемый мир съёживается физически: уменьшается в размерах квартира Колина, становится всё меньше цвета и света.

В картине Гондри всё это изображено буквально: после свадьбы счастливые влюблённые способны управлять даже погодой, «пустив» дождь только в одной половине экрана, а затем Хлоя заболевает, квартира уменьшается в размерах, работа предстаёт чудовищно жестокой и тупой, а картинка к финалу «выцветает», делая фильм чёрно-белым. Однако внешние эффекты практически без взаимодействия героев – без эмоций и без слов – ничего не объясняют, рассыпаясь в символы и полунамёки.

Фантасмагория Виана, его сновидческий джаз в романе «работал» на контрасте с реальностью и остротой чувств и страданий персонажей – это помогло писателю добиться такой мощной проникающей силы в книге. Околдовывая словами и аллюзиями, она уводила от причудливой ряби на поверхности в глубину. Сосредоточившись на визуальных образах, упустив эмоции и слова, Гондри потерял этот эффект в экранизации, получив на выходе «Пластилиновую ворону» – конструкцию затейливую, но не более. В итоге фильм похож на любопытный фокус с ворохом мультяшных превращений и разноцветных тряпок: его интересно рассматривать и удивляться, но в историю, не касающуюся сердца, нельзя погрузиться с головой.

Вердикт: Грустная история любви в фантасмагоричном антураже, где антуражу отдано слишком много внимания, а любви – непростительно мало.

Для глаз	Для мозга	Для сердца
7	5	3