Сон, от которого не проснуться

Перед нами новое творение прославленного турецкого постановщика Нури Бильге Джейлана, чьи фильмы за последнее десятилетие не раз оказывались воспетыми критиками и награждёнными всевозможными призами, включая престижнейший Каннский кинофестиваль. Не стала исключением и «Зимняя спячка», за которую режиссёр, наконец, отхватил долгожданную «Пальмовую ветвь».

О справедливости решения каннского жюри говорить не приходится: Джейлан уже давно был записан в любимчики Лазурного берега, так что ему стоило дать ветку хотя бы за упорство, с которым он раз за разом привозил на смотр свои немногословные ленты. Что интересно, добиться заветного приза ему удалось благодаря картине, в которой говорят чрезвычайно много.

Как и предыдущий фильм Джейлана, «Зимняя спячка» – это избыточное трёхчасовое разговорное кино, в котором вся драма спрятана в диалогах. История пожилого, не снискавшего славы театрального актёра, который руководит гостиницей с характерным названием «Отелло» и сдаёт квартиры в забытом всеми городке, помещена в излюбленные джейлановские пейзажи заснеженных гор и безликой степи Анатолии, подчёркивающие внутреннюю стагнацию героя.

Основной конфликт разворачивается между двумя сословиями: богатых – довольных жизнью интеллектуалов здесь представляют главный герой Айдин и переехавшая к нему свежеразведённая сестра – и бедных – не утратившие свою гордость отсидевший в тюрьме спившийся шахтер и его семья в лице молчаливого сына, больной матери, жены и брата имама. Последние уже несколько месяцев не могут выплатить Айдину арендную плату. К этому примешиваются не только нереализованные амбиции героя, но и его скверные отношения с молодой красавицей-женой, изнывающей от скуки и подавленности своим циничным супругом, перебранки с назойливой сестрой и нескончаемые размышления высокого порядка, вырывающиеся из уст любого заходящего в кадр персонажа.

Такие слова как честь, достоинство, смысл жизни, непротивление злу и подобные им понятия занимают большую часть разговоров героя, поскольку говорит он в основном с людьми его же круга. Когда же перед ним появляются представители низшего сословия, Айдин сразу начинает строить из себя дурака, не знает что сказать, а после бранит докучливых бедняков за отсутствие высших духовных ценностей в авторской колонке, которую он регулярно отправляет в местную газету.

Несмотря на вроде бы ясную, хотя и крайне условную структуру, разобраться в том, кто кому симпатизирует и какие между героями отношения, у пытливого зрителя получится лишь к середине второго часа. Джейлан, по старой привычке, не стремится сразу же раскрывать все карты, а слово за слово, небольшими мазками рисует широкую картину нравственного падения и застоя человеческой души, тотальной спячки, в которую впали лучшие человеческие качества главного героя. Только на этот раз никаких тузов в рукаве у режиссёра не оказалось, и это вполне объяснимо.

Джейлана, при всех его художественных заслугах, всегда сложно было отнести в категорию гениальных постановщиков: его творчество постоянно шло по своеобразной кривой, на которой по-настоящему талантливые картины чередовались с крепкими, но беспомощными в своей внешней безупречности работами. Дебютные «Посёлок» и «Майские облака», поразившие критиков аутентичным минимализмом с национальной примесью, сменил с виду выдающийся оммаж Тарковскому «Отчуждение», который, по сути, так и не вышел за рамки эпигонства; за редким по своему бесстрашию исследованием отношений мужчины и женщины в «Климатах» последовали шумные и броские «Три обезьяны», за криками которых обнаруживалась зияющая пустота, что, однако, не помешало Джейлану забрать приз за «Лучшую режиссуру» в Каннах.

Казалось, «Однажды в Анатолии», в конце концов, вывела турецкого самородка на новый уровень: крайне запутанная криминальная история о поиске трупа, прикидывавшаяся нео-вестерном, оказалась небывалой силы картиной о разбитых человеческих судьбах, где драма персонажей угадывалась в скупых фразах и едва уловимой нервной улыбке. Так что, когда «Зимняя спячка» презентовалась на Лазурном берегу, вопрос стоял только один: действительно ли Джейлан – уникальное кинематографическое явление? Сейчас, после долгожданного просмотра, можно честно сознаться, что нет.

В «Зимней спячке», как и всегда у Джейлана, в очередной раз обнаруживаются следы любимого учителя, Тарковского, особенно в эпизодах с лошадью. Кроме того, здесь присутствуют многочисленные отголоски его предыдущих картин, хотя к финалу вся история, с её нескончаемыми диалогами, отстранёнными планами и заснеженными видами неожиданно срывается на территорию Терренса Малика – на последних минутах в кадр вторгается оператор Любецки, а закадровый голос начинает что-то бубнить о прощении на фоне неземной красоты картинки.

При желании в новом творении турка, среди вороха идей и сталкивающихся друг с другом концепций, можно найти и несколько интересных мыслей, занимательных бытовых зарисовок, каких-то незаметных деталей, которые чудом оказываются не погребены под грудой высокопарного философствования, интересного, кажется, только самому режиссёру. Однако ни в коем случае не стоит давать «Золотой пальмовой ветви» обмануть себя. Как писал один знаменитый кинокритик, «жизнь слишком одна, чтоб тратить её на Джейлана».

Вердикт: Необязательный фильм турецкого Тарковского, который лишь по счастливому стечению обстоятельств получил самую престижную награду в области авторского кино.

Для глаз	Для мозга	Для сердца
8	6	6