Чем дольше мы живём на свете и больше изучаем историю и окружающий нас мир, тем лучше понимаем – нет на этом свете существа опаснее, чем человек, поскольку именно в его натуре заложены немотивированная жестокость, подлость и коварство. Так что не стоит удивляться, если планета рано или поздно ответит на небрежное к себе отношение и нанесет удар, откуда не ждали. Именно поэтому многие художественные произведения никогда не потеряют актуальности, например, рассказ Дафны дю Морье «Птицы» и особенно его легендарная экранизация под режиссёрским руководством Альфреда Хичкока, которой в этом году исполняется 60 лет.
Рождение образов
Английская писательница Дафна дю Морье написала небольшой рассказ «Птицы» в 1952 году. События в нём развиваются на побережье графства Корнуолл, где местный фермер и его семья сталкиваются с необъяснимо агрессивным поведением птиц, которые внезапно стали нападать на людей. Будучи превосходной рассказчицей, дю Морье детально описала мрачную корнуолльскую природу, дабы обеспечить читателю максимальный эффект вовлечения, а также придала сюжету свои любимые паранормальные обертона, благодаря которым простой на вид рассказ оказался глубоким, многослойным и пугающим произведением.
«Им поручены города…» – думает главный герой, наблюдая за хаотично перемещающимися стаями птиц, и тебя моментально охватывает лёгкий холод, стоит лишь задуматься, что миром животных действительно способна управлять невидимая рука. Литературные критики, обычно не слишком жаловавшие произведения дю Морье и считавшие их по большей части дамской литературой, на сей раз похвалили эту историю за изящество композиции и объёмную фабулу, которая предполагала множество трактовок. Разумеется, мотив необъяснимой атаки представителей животного мира на человечество служил отличным материалом для кинофильма, поставить который захотел маэстро саспенса Альфред Хичкок.
Как-то раз режиссёр узнал о случае, который произошел 18 августа 1961 года в прибрежном городе Капитола, что расположен в калифорнийском округе Санта-Крус. Местные газеты сообщали о странном поведении тысяч птиц, которые, по словам репортёров, врезались в дома и машины, извергали из себя полупереваренную рыбу и затем падали замертво. В ту пору люди ещё не знали, что всему виной была домоевая кислота, нейротоксин, оказавшийся в морских водорослях. Хичкок взглянул на произошедшие события с той же точки зрения, что и дю Морье, чьим рассказом он заинтересовался ещё в 1955 году, когда работал над сериалом «Альфред Хичкок представляет».
Правда, поначалу режиссёр хотел заняться постановкой «Марни», и в марте 1962-го издание The New York Times заявило, что главную роль в новой картине Хичкока сыграет Грейс Келли, которая должна была вернуться в кинематограф впервые после свадьбы с князем Монако Ренье III в 1956 году. Но, как только пресса поведала эту новость миру, сразу же поползли слухи, будто семейство Гримальди пытается таким образом решить свои финансовые проблемы. Также поговаривали, что жители Монако не хотели видеть свою принцессу в образе воровки, поэтому в результате столь обширного давления о желании вернуть кинодиву на экраны пришлось забыть, а реализацию «Марни» отложить на некоторый срок.
Поскольку рассказ дю Морье был весьма коротким и событий, описанных в нём, на полнометражный фильм никак не хватало, Хичкок решил обратиться к Джозефу Стефано, который адаптировал для него «Психо» Роберта Блоха. К сожалению, сценарист не заинтересовался предложенным материалом и превращение небольшой истории в объёмную пытались поручить знаменитому писателю Рэю Брэдбери. Однако и этим планам не суждено было сбыться. В результате за сценарий «Птиц» взялся писатель Эван Хантер, известный читателям по циклу детективных романов «87-й полицейский участок», выпущенный им под псевдонимом Эд МакБейн.
Хичкок сразу же дал Хантеру установку: придумать абсолютно новую историю на основе литературного произведения, из которого можно было вырезать всё, за исключением птичьих атак. Поначалу Хантер и Хичкок разработали такую сюжетную концепцию, согласно которой горожане скрывали некое злодеяние, а птицы выступали инструментом мести, но от неё быстро отказались. Главным персонажем Хантер захотел сделать мужчину, школьного учителя, однако режиссёр в главной роли видел исключительно женщину и потому этот образ трансформировался во второплановую героиню, учительницу Энни Хейворт.
Изменились и локации, на фоне которых разворачивалось действие – вместо мрачного, промозглого и сурового Корнуолла на экране должно было засиять калифорнийское солнце, светившее над прибрежным городком Бодега-Бэй. После долгого труда, многочисленных правок и переделок на свет появилась история о молодой светской львице по имени Мелани и адвокате Митче Бреннере, начало романтических отношений которых не одобряет властная мать Митча, Лидия (Джессика Тэнди). Однако после прибытия Мелани в городок членам семьи Бреннер придётся позабыть о разногласиях, поскольку Бодега-Бэй начинают атаковать птицы, причём их нападения с каждым разом становятся всё яростнее.
Производственные трудности и ужасы актёрства
На производство «Птиц» боссы студии Universal выделили Хичкоку невероятную по тем временам сумму – 3 миллиона долларов. Невиданный для режиссёра бюджет и столь высокий кредит доверия не в последнюю очередь были обусловлены успехом «Психо», картины, вышедшей в 1960 году, стоившей около 800 тысяч и собравшей в прокате 50 миллионов долларов. Поскольку о приглашении Грейс Келли на главную роль пришлось забыть, Хичкок захотел отказаться от громких звёздных имён вообще.
На роль Митча поначалу рассматривались Шон Коннери и Кэри Грант, но в итоге эта партия отошла менее дорогостоящему Роду Тейлору. Ролью Мелани заинтересовалась Одри Хепбёрн, но обожающий эффектных блондинок Хичкок увидел в рекламе диетического напитка Sego красивую голубоглазую девушку по имени Натали Кей Хедрен и пригласил её на обед. Во время их первой встречи они говорили обо всём, кроме роли в «Птицах», и Хедрен подумала, что её пытаются пригласить в сериал «Альфред Хичкок представляет».
Поскольку девушка на тот момент не имела опыта в кинематографе, Хичкок организовал для неё серьёзный скрин-тест, который длился два дня и обошёлся в 25 тысяч долларов. В дуэте с актёром Мартином Болсамом Хедрен должна была разыграть строчки из предыдущих фильмом Хичкока – «Ребекки», «Дурной славы» и «Поймать вора». По словам Болсама, дебютантка очень нервничала и переживала, однако старалась внимательно изучить каждую строчку и аккуратно делала всё, о чём её просили. Так актриса заполучила свою первую роль и на афише засияло имя ‘Типпи’ Хедрен – Хичкок настоял, чтобы она использовала своё детское прозвище, а при написании её имени использовали одинарные кавычки, поскольку этот рекламный ход создавал ореол некой загадочности вокруг восходящей новой звезды.
Так как «Птицы» были проектом с весьма сложным техническим уровнем, съёмки проходили тяжело и затратно. Поначалу свыше 200 тысяч долларов потратили на одно лишь производство механических птиц. Но слишком быстро выяснилось, что аниматронные чучела выглядят в кадре крайне неестественно и потому без живых пернатых было не обойтись. За птиц отвечал дрессировщик Рэй Бервик, причём он не только поручил их поимку звероловам, но и сам занимался отловом.
В Аризоне сетями поймали около 10 тысяч ворон, на мусорной свалке в Сан-Франциско отлавливали чаек и воробьев, птиц привозили из зоомагазинов, поэтому на площадке появились вьюрки, голуби и чёрные дрозды. Бервик вспоминал: «Для массовых сцен мы использовали кукол и оптические эффекты, но на первом плане всегда были живые существа. В идеале, конечно, для киношных трюков нужно начинать дрессировать птенцов, но для этого у нас не было времени».
Самыми капризными из пернатых были чайки, которые, оказавшись на воле после съёмок, ещё долго «терроризировали» местных отдыхающих и садились им на головы. Вороны лучше всех поддавались дрессировке, но и с ними возникли проблемы: 50 чёрных каркающих птиц разлетелись по павильонам студии Universal, что заставило членов съёмочной группы потратить лишнее время на их поимку.
Сам Бервик потратил около 8 месяцев на работу с крылатыми подопечными, постепенно приучая их к комфортному пребыванию в замкнутом пространстве павильонов, ослепительной яркости осветительных приборов и, самое главное, контакту с актёрами. Статисты, которые работали непосредственно с птицами, мазали руки фаршем и анчоусами, чтобы удержать их рядом с собой, что привело к ряду серьёзных инцидентов. Несмотря на месяцы дрессировки, некоторые из птиц клевались и царапались, и поэтому после съёмок добрый десяток сотрудников воспользовался услугами врача.
Хуже всех пришлось главной звезде – Типпи Хедрен. Актриса наивно полагала, будто съёмки кульминационного эпизода, в котором её героиня подвергается атаке чаек на чердаке дома Митча, займёт всего пару часов. Она ещё не знала, что отказ Хичкока от работы с именитыми звёздами имел свою особую подоплёку – он прибегал к таким методам, от которых любая уважающая себя знаменитость немедленно покинула бы съёмочную площадку. Коварный режиссёр знал, что начинающая актриса будет соглашаться на любую работу и в его руках станет податлива, словно глина, а потому её никто не жалел.
Помимо властного и сурового обращения с Типпи (Хичкок всячески контролировал актрису и даже после съёмок диктовал ей, как себя вести, что есть и куда ходить), постановщик устроил ей настоящий кошмар наяву. «Пара часов» в итоге превратились в несколько дней. То, что аниматронных роботов в этом эпизоде не будет, Типпи узнала только на месте, когда все птицы, представленные в кадре, оказались настоящими. Чтобы максимально правдоподобно заснять их нападение на беззащитную женщину, птиц фиксировали на одежде актрисы, ассистенты даже кидались ими в неё. Разумеется, пернатые находились в состоянии стресса и потому реагировали на съёмочный процесс предсказуемо: клевали несчастную Типпи и рвали на ней одежду, отчего страх и ужас, запечатлённые на её лице, отнюдь не были сымитированными.
Искусство иллюзий
Конечно, не всё из задуманного Хичкоком можно было воплотить без использования оптических эффектов. Кое-что не смогли реализовать даже визуальные технологии: режиссёр очень хотел, чтобы фильм завершался грандиозным кадром с видом на мост Золотые ворота, полностью покрытый птицами, но эта сцена была слишком дорогой и трудно реализуемой. В ту пору в Голливуде ещё не существовал так называемый хромакей, а его место занимал синий экран. Однако выяснилось, что для этого фильма он совсем не подходит – дело в том, что сцены с птицами, в которых присутствовали резкие движения крыльев и обилие мелких деталей, плохо выглядели на его фоне, так как экран оставлял синюю кайму в изображениях.
На выручку пришёл аниматор и изобретатель Аб Айверкс, известный миру как соавтор Микки Мауса. С 1940 года он занимался визуальными эффектами на студии «Дисней» и иногда работал вне её стен. Айверкс владел иной техникой комбинированных съёмок – «жёлтым экраном», созданным при помощи паров натрия, что позволяло «встраивать» посторонние объекты в кадр наиболее естественным образом, без резких контрастных переходов по контурам.
Одной из самых трудных сцен стал эпизод, в котором птицы нападают на детей, выходящих из школы. Поначалу были сняты «живые» моменты, когда Типпи и ребята бегут прочь от здания. На передних планах задействовали живых птиц, а на крупных, когда вороны начинали клевать детей, были применены ручные марионетки (юные актёры в это время двигались на беговых дорожках). Далее начинался кропотливый труд: Айверкс снимал ворон, летящих в аэродинамической трубе, оператор Роберт Бёркс снимал актёров, а глава отдела спецэффектов студии «Двадцатый век Фокс» Л. Б. Эбботт должен был объединить все эти усилия в одно целое.
Эббот вспоминал, что координация работы всей съёмочной группы оказалась неимоверно сложным делом, потребовавшим почти шесть недель круглосуточного труда: «В этом отрывке было около 60 склеек. Нашей самой большой проблемой стали перспектива и масштаб. Пришлось долго экспериментировать, увеличивая и уменьшая размер птиц, чтобы они выглядели реалистично и вписались в окружающую реальность. Также их нужно было оптически тиражировать, чтобы увеличить массу птичьего присутствия».
Хичкок всегда был известен тем, что предпочитал работу на натуре съёмкам в павильонах студии, но на этот раз без природных локаций обойтись не смог. Это создало новые трудности, поскольку окружающий ландшафт не всегда соответствовал требованиям режиссёра или попросту не позволял осуществить задуманное. К дополнительной работе с пейзажами был привлечён Альберт Уитлок, опытный мастер по «дорисовке». Эта технология, именующаяся в английском языке выражением matte painting, представляла собой комбинированные съёмки, когда реальная часть кадра совмещается с рисунком с целью достижения иллюзии той окружающей среды, запечатлеть которую естественным образом невозможно.
Опыт Уитлока потребовался в эпизоде, известном как «взгляд Бога», который, несмотря на общий пафос названия, представляет собой всего лишь вид сверху или «топшот». Хичкок планировал показать панораму погруженного в хаос города, когда зритель внезапно понимает, что видит эту сцену с точки зрения приближающихся птиц. Для этого Уитлок нарисовал реалистичную картину, изображавшую городские улицы с большой высоты, а посредством искусного монтажа она как бы «впечатывалась» в исходный материал, снятый оператором.
Но самым сложным оказался финал. Пускай Хичкок был вынужден отказаться от зрелищного кадра с мостом, облюбованным птицами, эпизод, где персонажи выходят из дома и видят, как эти существа усеяли всё пространство вокруг, потребовал не меньших усилий. На съёмки привезли огромное количество живых птиц, но внезапно выяснилось, что для воплощения авторской задумки этого недостаточно, даже учитывая механические модели.
Чтобы добиться ощущения полностью заполненного кадра, членам съёмочной группы приходилось постоянно перемещать птиц по ходу движения камеры, а затем опять же прибегать к «дорисовке», поскольку Хичкок очень хотел объединить в одном кадре птиц и пробивающиеся солнечные лучи. В итоге финальный план, состоящий из 32 экспозиций, был назван Хичкоком самым сложным кадром, над которым он когда-либо работал.
Внимательный зритель ещё на начальных титрах обратит внимание, что фильм напрочь лишён музыкального сопровождения, за исключением сцен, где Мелани наигрывает на фортепиано Клода Дебюсси, а школьники поют песенку «Nickety Nackety Now Now Now». Традиционный саундтрек здесь заменяют исключительно голоса птиц, воссозданные на синтезаторе Trautonium.
Инструмент был усовершенствован пионером немецкой электронной музыки Оскаром Сала и именно ему в сотрудничестве с композитором Реми Гассманом Хичкок поручил разработать соответствующее музыкальное сопровождение, а указанный в титрах Бернард Херрман ныне считается музыкальным консультантом. Режиссёр нарочно отказался от использования настоящих птичьих голосов, поскольку хотел добиться холодного, металлического и пустого звучания, словно этот шум издаёт не живое существо, а нечто гораздо более зловещее.
Саспенс – лучший спецэффект
Конечно, Хичкок не был бы Хичкоком, если б не попытался превратить спецэффектную историю о масштабной атаке птиц в напряжённый триллер, причём делать это он стал уже с начальных титров.
Рассказывали, что режиссёр сразу планировал ввести исключительно декоративную, красочно-нейтральную заставку, дабы обмануть ожидания публики. Но он помнил, что нужный уровень саспенса строится на правильной подготовке зрителя, поэтому кино начинается с ярко-голубых титров на белом фоне, который постепенно начинает заполняться чёрными силуэтами каркающих ворон. Буквы при этом рассыпаются на части, неоднозначно намекая: скоро чистота синего неба и безмятежность человеческого бытия разрушатся одним лишь взмахом птичьих крыльев.
Те, кто критиковал картину за длинный хронометраж, часто упрекали Хичкока в том, что он слишком долго тянет с демонстрацией птичьей агрессии, сосредотачиваясь на отношениях центральных персонажей. Однако этот ход – отличный пример его режиссёрской тонкости и хорошего вкуса: вместо того чтобы два часа развлекать публику одними лишь зрелищными эпизодами, он постепенно подготавливает почву для кульминационных моментов. Хичкок с самых первых кадров намекает о грядущей катастрофе, для чего вводит инциденты с птицами порционно, как бы невзначай. Даже сама Мелани повадками и грациозной походкой напоминает изящную птичку, которая вдруг превратилась в красивую женщину.
Известный как изобретатель уникальных и одновременно действенных приёмов, призванных удерживать зрительское внимание и обеспечивать рост напряжения, Хичкок здесь выстраивает саспенс по принципу обмана. Первоначально он демонстрирует объекты, которые публика оценивает нейтрально и лишь постепенно, кадр за кадром, наращивает чувство тревоги или добивается резкого шокового эффекта.
Отличным примером могут послужить две сцены. В эпизоде, когда Мелани ожидает у здания школы младшую сестру Митча, Кэти, мы видим, как за спиной девушки начинают собираться чёрные птицы. Ни она, ни зритель, пока ещё не видят в этом настоящей угрозы. Но уже слышен знаковый саундтрек: им выступает весёлая песенка, которую распевают дети в классе. Поначалу невинная, благодаря постоянному повторению, она превращается в механический, пугающий ритм, который знаменует собой стартовый отсчёт до начала настоящей беды.
Другой эпизод – когда Лидия обнаруживает в фермерском доме труп своего соседа. Здесь Хичкок вообще отказывается от звукового сопровождения, полагая, что публике вполне достаточно «шок-контента». Посредством ритмичной, чередующейся смены кадров к зрителю приближается лицо мёртвого мужчины, и экран в итоге полностью заполняется его лицом, на котором зияют чёрные дыры, когда-то бывшие глазами.
Точно так же, с чувством обманчивой беззаботности, Хичкок преподносит практически каждую новую атаку птиц. В эпизоде празднования дня рождения Кэти видно, что ничто пока не предвещает несчастья – калифорнийское солнце ослепляет, морской бриз дарит ощущение расслабленности, а детские крики звучат весело и безмятежно. Даже в кульминационной сцене нападения птиц на Мелани её фонарик, медленно двигающийся по пространству тёмного дома, не сразу выхватывает из мрака пугающие объекты. Кажется, что публика уже ждёт подвоха, но коварный режиссёр не спешит с разрядкой – подождите, пока за Мелани захлопнется чердачная дверь и свет фонаря осветит огромный пролом в крыше.
Анатомия «Птиц»
Полное отсутствие внятного объяснения птичьего агрессивного поведения как у дю Морье, так и у Хичкока послужило благодатной почвой для всевозможных трактовок и глубокого анализа. Чувство человеческого бессилия, пронизавшего текст дю Морье, среди прочих вариантов толкования, находило объяснение в печальном опыте британцев, полученном после событий Второй мировой войны. Беспардонная атака на простых людей и их жилища действительно выступала прекрасной метафорой страха обычного народа перед нападением агрессоров извне, когда правительство было не в силах обеспечить полную безопасность мирного населения.
В фильме Хичкок развивает эти идеи гораздо шире, изучая в первую очередь законы поведения человеческого общества. Мир людей его глазами – это нечто идеальное, безмятежное и вместе с тем совершенно беззащитное, поскольку нашу идиллию может легко разрушить даже самое безобидное, на первый взгляд, существо. Хичкок говорил: «Птицы – на самом деле идеальные преступники. В конце концов, их держали в клетках, охотились на них и засовывали в духовку столетиями. Естественно, что они могут захотеть дать отпор».
Обилие гламура в кадре красочно подчёркивает эту мысль. Главной героиней становится роскошная голубоглазая красавица в дорогой шубе, её партнер – брутальный плакатный мачо, а сельская учительница – эффектная брюнетка с внешностью Элизабет Тейлор. Но пройдёт совсем немного времени и зритель увидит, что весь этот лоск моментально стирается, идеальный мир рушится, и ничто не будет иметь значения, кроме спасения собственной жизни. И если в самом начале нам демонстрируют обилие птиц, сидящих в клетках, то ближе к финалу эти представители животного мира быстро поменяются ролями с теми, кто запер их в неволе.
В интервью Хичкок говорил, что птицы решают наказать людей за то, что что они воспринимают природу как должное. В фильме же он намеренно отказывается интерпретировать события однозначно, как, например, эпизод с женщиной-орнитологом, которая поначалу отказывается поверить в столь невероятное поведение птиц и тем более как-то объяснить его. Однако самым интересным мотивом для исследования выступают темы любви, насилия и женской сексуальности. Глядя, как много времени режиссёр уделяет диалогам и изучению характеров, легко поверить в то, что «Птицы» – это прежде всего большая фрейдистская аллюзия.
Примеров для подтверждения этому находится масса – достаточно взять на рассмотрение образ Лидии. Это одинокая немолодая женщина, проживающая с взрослым сыном и маленькой дочерью, в поведении которой прекрасно считывается комплекс Иокасты. Беседы Мелани с Энни, претензии Лидии к красивой девушке и её придирки постепенно проливают свет на её непростой характер, который, возможно, формирует напряжённую эмоциональную среду, воплощённой аллюзией которой становятся птицы. Ведь до приезда Мелани в городке ничего подобного ранее не происходило и лишь с её первым появлением одна из чаек внезапно решается атаковать девушку.
По мере развития её романтической привязанности к Митчу крепнет и ярость окружающей среды, одной из жертв которой становится его бывшая подружка Энни – мягкая, чувственная брюнетка, выступающая контрастной противоположностью холодной блондинке Мелани. И лишь после того, как девушка переживает нервный срыв в результате наиболее агрессивной атаки, кажется, что Лидия наконец смиряет свой гнев и принимает её.
Однако Хичкок не зря отказался от типичного для фильмов той поры финального титра «The End», поскольку изображение полчищ птиц, внезапно передумавших нападать на людей, вовсе не означает мирный исход событий. Эта эффектная метафора одинаково ярко работает во всех направлениях: как символ непредсказуемости поведения природы и необузданный нрав человеческого характера, способного превратиться в настоящую бурю, чтобы затем смениться умиротворенным штилем до определённого момента.
Запоздалое признание
Сегодня «Птицы» – важная веха в творчестве Хичкока и настоящее произведение искусства, однако в год выхода фильм вызвал смешанные эмоции. Дафна дю Морье, крайне редко любившая экранизации собственных произведений, картину раскритиковала. Рэй Брэдбери, который в своё время отказался от написания адаптированного сценария, сожалел об упущенных возможностях. Именитый писатель полагал, что в его руках история заиграла бы совсем иными красками, а версия Хичкока и Хантера вышла слишком длинной, нелогичной, полной дыр и с неудачным финалом.
Стэнли Кауфман из The New Republic назвал фильм худшим хичкоковским триллером, который он мог вспомнить, а Филип Шойер из Los Angeles Times написал, что Хичкок, постоянно утверждавший, что ненавидит актёров, похоже, распространил в «Птицах» своё отвращение на всё человечество.
Типпи Хедрен, несмотря на свой негативный опыт в работе с Хичкоком, в итоге сыграла в его следующей картине, «Марни», но после неё категорически зареклась иметь с ним дело. Годы спустя актриса поведала о домогательствах со стороны режиссёра и многочисленных ссорах, негативно сказавшихся на её карьере, поскольку суперзвездой кинематографа она так и не стала, а «Золотой Глобус», врученный ей как лучшей дебютантке за участие в «Птицах», так и остался её единственной весомой наградой.
Хотя само кино окупилось в прокате США и принесло свыше 11 миллионов долларов, кассовые сборы значительно уступали грандиозному успеху «Психо». Номинация на «Оскар» за лучшие специальные эффекты, над которыми так долго и кропотливо трудились, осталась лишь номинацией – золотая статуэтка Американской Киноакадемии ушла «Клеопатре» Джозефа Манкевича. Но время, как обычно, всё расставило по местам, и с годами ситуация стала налаживаться.
Демонстрация «Птиц» в США на телеканале NBC в 1968 году сделала картину самым просматриваемым фильмом на телевидении, а оценки критиков постепенно стали улучшаться. «Птиц» стали называть последним безупречным фильмом Хичкока, Федерико Феллини включил его в десятку своих самых любимых фильмов, Акира Куросава внес его в список 100 лучших фильмов всех времён.
Как бы смешно это ни звучало, но в 1994-м весьма самонадеянные люди в лице режиссёра Рика Розенталя и сценаристов Кена и Джима Уита решили снять сиквел под названием «Птицы 2: На краю Земли». Несмотря на участие Типпи Хедрен в одной из ролей (актриса позже вспоминала эту работу как «поистине кошмарный опыт»), эта телевизионная халтура оказалась настолько плоха, что её авторы благоразумно спрятали свои настоящие имена в титрах под традиционным псевдонимом Алан Смити. Публика хохотала на каждой сцене нападения птиц, где от единственной раны люди падали замертво, а критики упражнялись в злословии и подмечали, что актёрам нечего играть, кроме беготни с распахнутыми от ужаса глазами, но даже это выглядит для них непосильной задачей.
Похоже, кинематографисты окончательно поняли, что попытки переснимать шедевры Хичкока – дело совершенно неблагодарное да и попросту ненужное (цветной ремейк «Психо» от Гаса ван Сента – яркий тому пример). Хотя в 2007 году поговаривали о современном ремейке «Птиц» с участием Наоми Уоттс и Джорджа Клуни под режиссёрским руководством Мартина Кэмпбелла, от этой идеи мудро отказались.
Возможно, в настоящее время технические приёмы, удивившие публику во второй половине прошлого столетия, сейчас кажутся не такими эффектными, а происходящие события – несколько наивными. Но одно не в силах устареть никогда – высокое мастерство режиссуры и умение рассказывать истории, благодаря которым зрелище начинает увлекать уже с первых кадров и после просмотра оставляет в сознании богатую пищу для размышлений. Даже несмотря на свой солидный возраст.
